Джордж Гершвин: Путь к славе

Здесь он сочинял свои композиции, не обращая внимания на постоянный шум, доносящийся снизу. Вероятно, стремясь к необходимому для работы уединению, Гершвин в этот период приобретает привычку работать по ночам, часто до самого утра. Голый по пояс, с неизменной сигарой во рту, он просиживал у рояля помногу часов, неутомимо разрабатывая свои музыкальные идеи. Идей у него всегда было намного больше, чем он мог использовать. Однажды, обнаружив потерю записной книжки, содержавшей материал для более чем сорока песен, он заметил без тени беспокойства, что у него достаточно новых вещей, чтобы оплакивать потерю старых. Однако песенный материал — всего лишь сырье, требующее тщательной и большой работы. Нужно найти соответствующую форму, отшлифовать ее до блеска, найти единственно необходимую фразу, которая придаст произведению индивидуальность. Все это требует от композитора большого самоотверженного труда, долгих часов кропотливой работы над каждой деталью произведения.

Джордж охотно принимал у себя на пятом этаже нескончаемую череду посетителей: журналистов, пришедших взять интервью; всемирно известных музыкантов, желающих познакомиться с ним и выразить свое восхищение его музыкой; начинающих композиторов, пишущих и серьезную и популярную музыку, нуждающихся в помощи и совете; людей из мира театра и концертной сцены, пришедших обсудить свои проекты. Одной из самых привлекательных черт Гершвина было то, что он с одинаковым радушием принимал как студента колледжа, пришедшего взять у него интервью для студенческой газеты или просто за автографом, так и музыкального редактора крупной газеты. Известно несколько случаев, когда он играл с большим увлечением в течение нескольких часов для аудитории, состоявшей из одного слушателя — юного почитателя его таланта. Он с равной теплотой мог выслушать какого-нибудь неизвестного музыканта, нуждающегося в руководстве, и знаменитого маэстро, чья репутация в музыкальном мире не подлежала сомнению. Двери его дома были открыты для всех. Он всегда находил время для тех, кто желал поговорить с ним по телефону. Щедрость, с какой он дарил свое время, доходила до экстравагантности, и никакая занятость не могла заставить его измениться в этом отношении.

Пятый этаж был местом, где Джордж развлекал своих многочисленных друзей веселыми вечеринками, профессиональными разговорами, и, конечно, часами играя на рояле. Но здесь проходила лишь часть его светской жизни. Другая, более насыщенная, протекала в домах известных представителей нью-йоркского общества, где он был желанным гостем. Здесь он встречался с влиятельными представителями различных профессий, многие из которых стали его друзьями. Помимо тех, о ком уже было сказано, Гершвин познакомился с Отто X. Каном (с дочерью которого Джордж в тот период часто встречался) и Яшей Хейфецом. К этому кругу принадлежали также Мэри Хойт Уайборг, в чьем доме в начале 1925 года Гершвин впервые встретил Игоря Стравинского; Конде Наст, издатель журнала, двоюродный брат Жюля Гланзера; Жюль Гланзер; мистер и миссис Сидней Фиш; Эдсел Форд; польский скрипач-виртуоз Пол Кохански; Кол Портер; Самьюэл Чотсинофф, в то время критик нью-йоркского журнала "Уорлд", и многие другие.

Он стал любимцем нью-йоркского и лонг-айлендского общества, а затем покорил и Лондон. В книге "Смех в соседней комнате"[33] сэр Осберт Ситуэлл вспоминает о своих встречах с Гершвином в Лондоне:

Во время своего пребывания в Лондоне он обычно завтракал с нами. Высокий, с бьющей через край энергией, красивая голова с шапкой курчавых волос, четко очерченное лицо с крупными правильными чертами — все это, несомненно, говорило о неординарности личности и талантливости этого человека. Я знал, что Гершвин был сыном иммигрантов из России или Германии и вырос в беднейшей районе Нью-Йорка; в то же время он обладал безупречными манерами и приятным, "культурным", голосом. Хотя весь его облик говорил о незаурядной и сильной личности, он был очень скромным человеком, и я никогда не замечал в нем того высокомерия, которое ему часто приписывали.

После повторного концерта Эвы Готье в Лондоне в 1925 году ему воздали почести лорд и леди Кэнисбрук, кузен и кузина короля Георга V. Как-то поздним вечером того же года, после очередного приема, принц Уэльский пригласил Джорджа и Астеров в Букингемский дворец. Герцог Кентский — в то время принц Георг, сын короля Георга V, погибший в авиационной катастрофе во время второй мировой войны, — очень привязался к Гершвину, часто приглашал его на свои приемы и еще чаще навещал Гершвина на его квартире в Пэлл-Мэлл. Среди многих фотографий, украшавших квартиру Гершвина на 103-й улице, был портрет герцога с дарственной надписью:, Джорджу от Джорджа". К числу его друзей принадлежали также лорд и леди Маунтбаттен.