Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время. 2014

Чуть позже, когда Эрик и Эйлин обустроили, как они полагали, свою жизнь в сельской Англии, они стали приглашать знакомых. Впечатления лондонцев были ужасными, особенно если иметь в виду, что отправиться в обратную поездку в тот же день было невозможно, и приходилось оставаться ночевать в единственной в доме комнате для гостей. Лидия Джонсон с содроганием рассказывала через много лет: «Несмотря на то, что я очень любила компанию Эйлин и Эрика, выходные дни в коттедже были в определенном смысле тестом на выживание... Я не выношу, когда в комнате холодно, а в большой спальне наверху было холодно, как в ящике со льдом, даже в июньскую ночь. Между потолком и крышей птицы свили гнезда, и, хотя их пение было прекрасным по утрам, ночью они иногда топтались и дрались, как армия демонов. “Люди думают, что это крысы”, - говорил мне Эрик с характерной усмешкой, которая появлялась у него, когда ему нравилось чувствовать себя чуть-чуть садистом, и он ожидал, что вы испугаетесь и будете шокированы»³²⁷.

Шокированы были гости. Хозяева, судя по всем имеющимся свидетельствам, чувствовали себя в своей тарелке.

Через месяц после переселения, 11 мая 1936 года, не состоящие в браке, но считавшиеся супружеской парой семейство Блэров открыло свой магазин. На прилавке стояли весы и нож для нарезки бекона, а позади находились несколько полок с самым ходким товаром и контейнеры для сахара и муки. Главными покупателями были дети, приходившие за сладостями. К концу второго месяца работы магазина Эйлин и Эрик подсчитали, что получаемой ими прибыли как раз хватало, чтобы покрыть крохотную арендную плату, но не более того. Тем не менее Блэр, как ранее на других своих работах, был вначале доволен. Он даже сравнивал новый магазин с предыдущим, книжным, с явным предпочтением к теперешнему. В письме антропологу Джеффри Гореру, с которым у Оруэлла установилась длительная переписка после его отклика на книгу «Дни в Бирме», он писал: «Здесь не хлопотно и не надо слоняться без дела, как это было в книжном магазине. В бакалейный магазин люди приходят, чтобы что-нибудь купить, в книжный магазин они приходят слоняться»³²⁸.

2. Женитьба

9 июня 1936 года Эйлин и Эрик поженились. При всей нелюбви к церковным обрядам, они оказались не в состоянии нарушить обычай и просто зарегистрировать свой брак у клерка - это вызвало бы отторжение у родных с обеих сторон. Молодых обвенчал священник англиканской церкви Святой Марии. Из уважения к родным и близким и отдавая дань традициям Эйлин и Эрик вступили в брак по старинному обряду. Один из биографов видит в этом парадокс, противоречие между публичным и частным отношением Оруэлла к религии³²⁹. На самом деле Эрик и Эйлин просто отдавали дань английским предрасудкам и традиции.

Бракосочетание было скромным. Приехали мать и сестра Эрика (отец чувствовал себя плохо и на поездку не решился), мать Эйлин и ее брат с супругой. Блэры подарили новому семейству часть семейного серебра, вывезенного еще из Индии. После свадьбы состоялся совместный обед, перед которым, как позже рассказывала Эйлин, мать и сестра Эрика попросили ее подняться с ними на второй этаж и так, чтобы не слышали остальные, «сказали ей, что им ее очень жаль»...³³⁰

И к самому акту бракосочетания, и к своей дальнейшей совместной жизни оба супруга относились с известной долей иронии. Уже в день свадьбы Эрик писал своей старой знакомой: «Как раз сегодня утром я женюсь - в самом деле я смотрю одним глазом на часы, а другим на книжку с молитвами, которые я изучаю уже несколько дней в надежде отвлечь себя от мерзости свадебной службы»³³¹. Супружеские отношения были довольно сложными. Эйлин и Эрика тянуло друг к другу, временами они были нежны, и казалось, что это действительно счастливый брак. Но оба они были людьми со своими нравами, сложившимся стремлением сохранить собственные привычки, самостоятельность, приверженность всему тому, что у каждого из них выработалось годами. Оба они были упрямы в отстаивании своего и только своего. Буквально на следующий день после свадьбы начались ссоры, примирения, новые ссоры, взаимные обиды, которые, впрочем, очень быстро забывались.

Эйлин вскоре писала подруге с некоторым садистско-мазохистским и в то же время ироническим оттенком: «После замужества у меня исчезла привычка к пунктуальной корреспонденции на несколько недель, потому что мы ругались постоянно и ожесточенно, и я думала, что сэкономлю кучу времени, если напишу всем всего лишь по одному письму, когда я убью его или разойдусь с ним». Эрик тоже откровенничал: «Иногда я изменял Эйлин и плохо обращался с нею, да и она временами плохо со мной обращалась, но это был подлинный брак в том смысле, что мы боролись вместе. Она понимала все, что касалось моей работы и т. д.»³³².