Джослин. Патриций. Рассказы

В самом деле, в нем заронены зерна, из которых потом взошли многие темы более поздних произведений писателя. Неудачный брак, собственнические инстинкты, противоречия любви и эгоистичной натуры, чуткости и душевной глухоты, порывов к Красоте и стремления упрочить материальное благополучие — все это можно найти уже в первом романе Голсуорси, как бы «задавшем тон» всему его последующему творчеству. Как раз отличающий эту книгу глубокий психологизм и заставил критиков отнестись к ней настороженно. Для английской литературы конца XIX века это было довольно-таки необычно. Все еще читали Диккенса и Теккерея, популярны были авантюрные романы Стивенсона, сентиментально-бытовые повествования Томаса Гарди. Интерес же к исполненным глубокого психологизма книгам Мередита («Эгоист», «Один из наших завоевателей») и Шарлотты Бронте («Джейн Эйр», «Ширли») успел уже почти угаснуть. Сам жанр романа на рубеже веков испытывал заметный кризис. В этом жанре не было бесспорных удач пи у проникнувшихся влиянием Эмиля Золя «натуралистов» Гиссинга и Джордж Элиот, ни у критиковавших их адептов «искусства ради искусства», в том числе и у самого Оскара Уайльда. Именно Голсуорси суждено было вывести роман из кризиса, создав произведения глубоко психологические и вместе с тем показывающие широкую панораму жизни общества.

«Джослин» — лишь первый шаг в этом направлении. Для литературы того времени он был нехарактерен. Критики отметили привычное — комические образы Нильсена и миссис Трэвис, мастерскую стилистику писателя, но и только. Тонкая психологическая мотивировка каждого душевного движения героев, раскрытие подоплеки их поведения, глубина мысли в авторских отступлениях — самых обширных, какие только позволял себе Голсуорси в романах, — все это осталось незамеченным. Не удивительно, что успех писателю принесла следующая книга — изданная под тем же псевдонимом Джон Синджон «Вилла Рубейн» (1900), романтическая история о бунтаре-художнике, впечатлительной девушке, холеном светском подлеце и глубоко порядочном старом коммерсанте. Роман этот, по выражению Форда Медокса Форда, «свежий и изысканный», все же намного более традиционен для английской литературы, чем «Джослин». Недаром он был принят критикой как нечто знакомое, хорошо усвоенное. Справедливости ради заметим, что Голсуорси не искал легких путей к славе и завоевал ее книгами проблемными, проникнутыми глубоким психологизмом, отличающимися мастерским социальным анализом — романами «Остров фарисеев» (1904) и «Собственник» (1906), последний из которых положил начало замечательному циклу — «Саге о Форсайтах».

Для романа «Джослин» уже характерно то, что будет отличать все дальнейшее творчество Голсуорси — умение встать на позицию каждого из героев, понять его точку зрения, взглянуть на мир его глазами, а главное — сочувствие ему. Такое проникновение в образ мыслей каждого из протагонистов — Легара и Нильсена («Джослин»), Сомса и Ирэн («Сага о Форсайтах»), Флер и Марджери Феррар («Современная комедия»), Дезерта и Маскема («Конец главы») — явление почти уникальное в мировой литературе.

С годами в книгах Голсуорси углублялся и социальный пласт. Впервые проявившись в романе «Остров фарисеев» в форме размышлений о лицемерии обеспеченных слоев английского общества, тема эта получила дальнейшее развитие в книге «Собственник», где автор, по собственному выражению, «забальзамировал класс крупной буржуазии… чтобы на нее могли поглазеть люди, забредшие в огромный и неустроенный музей Литературы»[6].

Продолжил череду социальных «исследований» писателя роман «Патриций» (1911), посвященный изображению английской аристократии. «Аристократ как таковой вызывает во мне сильную неприязнь, но я постарался оставить это в стороне, а выбрал лучшие образцы»[7], — отмечал в одном из своих писем Голсуорси. Этих людей писатель хорошо знал — «вся моя компания в Оксфорде… наполовину состояла из них»[8]. «Их классовые достоинства — простота в обращении, внимательность, мужество и своего рода стоицизм — это отчасти результат того, что жизнь всегда их баловала, а отчасти взращено искусственно, для самосохранения. Копни чуть поглубже — и очень скоро обнаружишь помещика или буржуа»[9]. Если в романе «Собственник» суть конфликта в «набегах Красоты и посягательствах Свободы на мир собственников»[10], то в «Патриции» — в противостоянии живых человеческих чувств и сословных предрассудков. «Нападать на титулованных и власть имущих так легко, так опасно легко, что… это свело бы на нет все воздействие книги, — замечает автор. — Я на протяжении всего романа „нападаю“ на их иссохшие души… Мне хотелось проникнуть сквозь внешнюю броню и разоблачить или хотя бы показать обезличивающее, иссушающее, мертвящее влияние власти»[11].