Читаем Джотто и ораторы. Cуждения итальянских гуманистов о живописи и открытие композиции полностью

«Insigni viro magistro Antonio de Scarperia physico tractatus ex epistola ad Lucilium prima…» [6 февраля 1398?], Epistolario di Coluccio Salutati / Ed. F. Novati, iii. Roma, 1896, 256–257 (c. 34)

[… expositio sumpta a similitudine pictorum non satis apte potest stare. Vult quidem eum qui tarde venit ad pingendum nihil egisse, cum tamen concedat eum qui tempestive venit et totiens delevit incepta aliquid egisse. Peccat igitur in eo quod falsum presupponit in exemplo hoc. Si enim actio refertur ad suam perfectionem aut nihil egerit ille oportet, qui opus non perfecerit, aut si ponentem multa principia concedimus aliquid egisse, necesse est ut nonnihil egerit, qui unum tantum principium posuit. Ex quo male supposito impugnatur sententia ab eo posita, cum dixit illum qui incepit vivere, cum esset desinendum, nihil egisse et sic maximam partem vite amisisse; concedens tamen eum aliquid agere, qui semper incipit vivere; quare eius sententia iudicio meo in hac similitudine et expositione non est approbanda.

[Гаспарино Барцицца], Commentum super epistulas Senecae. Cremona Biblioteca Governativa Cod. 128, fol. 113r-v. Цит. по: F. Novati. Epistolario di Coluccio Salutati. iii. Roma, 1896. Р. 258 (c. 34)]

И дабы представить это образно, вообразим, будто три художника условились за один день изобразить одного и того же человека – или что-нибудь другое – за определенное вознаграждение по достоинству своей картины, причем одного дня обязательно должно было бы хватить для каждого, так что если бы кто-то потратил хоть немного больше времени, то не выполнил бы условия. И вот первый художник пусть начнет и сделает карандашный набросок картины, но потом тотчас сотрет его и задумает другой. Но едва взявшись за новый, он и его уничтожит губкой и примется обдумывать другой зачин. Разве не украдет он сам у себя время, и хотя и добьется определенного успеха, но не доведет до конца обещанного? Второй художник займется своими делами, а за картину возьмется только под вечер, нисколько не заботясь ни об условленном сроке, ни о совершенстве картины. Третий же, и не думая браться за обещанное, пока не закатится солнце, вовсе пренебрежет тем, что должен был сделать. Никто из них не выполнил обещанного: первый вроде бы даже что-то сделал, но слишком много раз начинал, так что его можно упрекнуть в неуверенности. Кто не будет смеяться над вторым, начавшим так поздно, что не смог закончить, – не безумец ли он? И кто не станет обвинять третьего в неверности слову и небрежении? Таким образом, если подумать, то первый художник постыдно уклонился от значительной части труда, поскольку сам украл у себя время, слишком долго проработав над началом; еще виновнее тот, кто упустил большую часть труда, поскольку почти весь день потратил неизвестно на что, и, не завершив ни одного из дел, слишком поздно приступил к картине; наконец, весь день целиком был упущен тем, кто ждал заката, чтобы начать, – его вина полнее всех.

Выдающемуся мужу, врачу Антонио делла Скарперия, рассуждение о первом письме к Луцилию «Insigni viro magistro Antonio de Scarperia physico tractatus ex epistola ad Lucilium prima…» [6 февраля 1398?], Epistolario di Coluccio Salutati / Ed. F. Novati, iii. Roma, 1896, 256–257 (c. 34)

[… изложение, основанное на примере с художниками, не выдерживает критики. В нем сказано, что тот, кто поздно приступил к написанию картины, ничего не сделал, однако признается, что другой, начавший вовремя, но несколько раз стиравший начатое, кое-чего достиг. Тем самым, в этом примере присутствует ложная предпосылка. Если действие должно довестись до завершения, то тот, кто не завершил дела, с необходимостью либо ничего не сделает, либо, если мы соглашаемся, что несколько раз начинавший что-то сделал, то тот, кто начал один раз, также должен кое-что сделать. Из этой неверной предпосылки вытекает спорное суждение: он сказал, что тот, кто начал жить, когда нужно было уже заканчивать, ничего не сделал и таким образом упустил большую часть жизни; но при этом он допускает, что тот, кто все время начинает жить, что-то совершил. По этой причине я считаю, что не следует соглашаться с этим сравнением и описанием.

Перейти на страницу:

Все книги серии Очерки визуальности

Внутри картины. Статьи и диалоги о современном искусстве
Внутри картины. Статьи и диалоги о современном искусстве

Иосиф Бакштейн – один из самых известных участников современного художественного процесса, не только отечественного, но интернационального: организатор нескольких московских Биеннале, директор Института проблем современного искусства, куратор и художественный критик, один из тех, кто стоял у истоков концептуалистского движения. Книга, составленная из его текстов разных лет, написанных по разным поводам, а также фрагментов интервью, образует своего рода портрет-коллаж, где облик героя вырисовывается не просто на фоне той истории, которой он в высшей степени причастен, но и в известном смысле и средствами прокламируемых им художественных практик.

Иосиф Бакштейн , Иосиф Маркович Бакштейн

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Голос как культурный феномен
Голос как культурный феномен

Книга Оксаны Булгаковой «Голос как культурный феномен» посвящена анализу восприятия и культурного бытования голосов с середины XIX века до конца XX-го. Рассматривая различные аспекты голосовых практик (в оперном и драматическом театре, на политической сцене, в кинематографе и т. д.), а также исторические особенности восприятия, автор исследует динамику отношений между натуральным и искусственным (механическим, электрическим, электронным) голосом в культурах разных стран. Особенно подробно она останавливается на своеобразии русского понимания голоса. Оксана Булгакова – киновед, исследователь визуальной культуры, профессор Университета Иоганнеса Гутенберга в Майнце, автор вышедших в издательстве «Новое литературное обозрение» книг «Фабрика жестов» (2005), «Советский слухоглаз – фильм и его органы чувств» (2010).

Оксана Леонидовна Булгакова

Культурология
Короткая книга о Константине Сомове
Короткая книга о Константине Сомове

Книга посвящена замечательному художнику Константину Сомову (1869–1939). В начале XX века он входил в объединение «Мир искусства», провозгласившего приоритет эстетического начала, и являлся одним из самых ярких выразителей его коллективной стилистики, а после революции продолжал активно работать уже в эмиграции. Книга о нем, с одной стороны, не нарушает традиций распространенного жанра «жизнь в искусстве», с другой же, само искусство представлено здесь в качестве своеобразного психоаналитического инструмента, позволяющего реконструировать личность автора. В тексте рассмотрен не только «русский», но и «парижский» период творчества Сомова, обычно не попадающий в поле зрения исследователей.В начале XX века Константин Сомов (1869–1939) входил в объединение «Мир искусства» и являлся одним из самых ярких выразителей коллективной стилистики объединения, а после революции продолжал активно работать уже в эмиграции. Книга о нем, с одной стороны, не нарушает традиций распространенного жанра «жизнь в искусстве» (в последовательности глав соблюден хронологический и тематический принцип), с другой же, само искусство представлено здесь в качестве своеобразного психоаналитического инструмента, позволяющего с различных сторон реконструировать личность автора. В тексте рассмотрен не только «русский», но и «парижский» период творчества Сомова, обычно не попадающий в поле зрения исследователей.Серия «Очерки визуальности» задумана как серия «умных книг» на темы изобразительного искусства, каждая из которых предлагает новый концептуальный взгляд на известные обстоятельства.Тексты здесь не будут сопровождаться слишком обширным иллюстративным материалом: визуальность должна быть явлена через слово — через интерпретации и версии знакомых, порой, сюжетов.Столкновение методик, исследовательских стратегий, жанров и дискурсов призвано представить и поле самой культуры, и поле науки о ней в качестве единого сложноорганизованного пространства, а не в привычном виде плоскости со строго охраняемыми территориальными границами.

Галина Вадимовна Ельшевская

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

50 музыкальных шедевров. Популярная история классической музыки
50 музыкальных шедевров. Популярная история классической музыки

Ольга Леоненкова — автор популярного канала о музыке «Культшпаргалка». В своих выпусках она публикует истории о создании всемирно известных музыкальных композиций, рассказывает факты из биографий композиторов и в целом говорит об истории музыки.Как великие композиторы создавали свои самые узнаваемые шедевры? В этой книге вы найдёте увлекательные истории о произведениях Баха, Бетховена, Чайковского, Вивальди и многих других. Вы можете не обладать обширными познаниями в мире классической музыки, однако многие мелодии настолько известны, что вы наверняка найдёте не одну и не две знакомые композиции. Для полноты картины к каждой главе добавлен QR-код для прослушивания самого удачного исполнения произведения по мнению автора.

Ольга Григорьевна Леоненкова , Ольга Леоненкова

Искусство и Дизайн / Искусствоведение / История / Прочее / Образование и наука
12 лучших художников Возрождения
12 лучших художников Возрождения

Ни один культурный этап не имеет такого прямого отношения к XX веку, как эпоха Возрождения. Искусство этого времени легло в основу знаменитого цикла лекций Паолы Дмитриевны Волковой «Мост над бездной». В книге материалы собраны и структурированы так, что читатель получает полную и всеобъемлющую картину той эпохи.Когда мы слышим слова «Возрождение» или «Ренессанс», воображение сразу же рисует светлый образ мастера, легко и непринужденно создающего шедевры и гениальные изобретения. Конечно, в реальности все было не совсем так, но творцы той эпохи действительно были весьма разносторонне развитыми людьми, что соответствовало идеалу гармонического и свободного человеческого бытия.Каждый период Возрождения имел своих великих художников, и эта книга о них.

Паола Дмитриевна Волкова , Сергей Юрьевич Нечаев

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Искусство жизни
Искусство жизни

«Искусство есть искусство жить» – формула, которой Андрей Белый, enfant terrible, определил в свое время сущность искусства, – является по сути квинтэссенцией определенной поэтики поведения. История «искусства жить» в России берет начало в истязаниях смехом во времена Ивана Грозного, но теоретическое обоснование оно получило позже, в эпоху романтизма, а затем символизма. Эта книга посвящена жанрам, в которых текст и тело сливаются в единое целое: смеховым сообществам, формировавшим с помощью групповых инсценировок и приватных текстов своего рода параллельную, альтернативную действительность, противопоставляемую официальной; царствам лжи, возникавшим ex nihilo лишь за счет силы слова; литературным мистификациям, при которых между автором и текстом возникает еще один, псевдоавторский пласт; романам с ключом, в которых действительное и фикциональное переплетаются друг с другом, обретая или изобретая при этом собственную жизнь и действительность. Вслед за московской школой культурной семиотики и американской poetics of culture автор книги создает свою теорию жизнетворчества.

Шамма Шахадат

Искусствоведение