Джоуи

«Это было давно. Мы были детьми и давали друг другу глупые обещания. Я понимаю, что мне следовало сказать тебе первым, но все произошло так быстро. Я пыталась бороться, но не смог. И все же я хочу сделать все правильно. Вы двое — моя семья», — говорю я, задыхаясь на последнем слове.

«Семья, из которой ты был готов уйти? Потому что ты знал, что случится, если ты свяжешься с Джоуи», — говорит Данте холодным и отстраненным тоном.

«Я бы никогда не попросил никого из вас выбрать между мной и Аней или Кэт. Никогда. Но если вы заставите меня выбирать, я выберу ее. Каждый чертов раз». Я делаю шаг вперед и кладу ладони на их стол. «Я знаю, что вы беспокоитесь, что я могу причинить ей боль…» Я останавливаюсь, чтобы проглотить слова, которые застревают у меня в горле. «Но я бы никогда не стал. Я никогда не буду пить, когда я с ней. Никогда не приму даже аспирина, если она останется в моей постели. Я не знаю, если…»

Лоренцо поднимает руку. «Ты же не можешь серьезно думать, что наша проблема с твоим свиданием с нашей сестрой как-то связана с девчонкой Дельгадо?»

Я моргаю, глядя на него.

«Это было черт возьми двенадцать лет назад, компаньон», — добавляет Данте.

«Я ее убил, черт возьми», — напоминаю я им. «И я до сих пор ни черта не помню».

«Ты был пьян и под кайфом. Ты не мог ясно мыслить», — говорит Лоренцо, нахмурив брови.

«Я все равно это сделал. Если я бы когда-нибудь так же обидел Джоуи…» Я падаю в одно из кресел перед их столом и протираю лицо рукой.

Данте наклоняется вперед на своем месте. «Мы не хотим, чтобы ты встречался с нашей сестрой, потому что это грязно, Макс. Если ты и она…» Он качает головой. Если у нас с Джоуи ничего не получится, это поставит нас всех в невыгодное положение. «Это не имеет никакого отношения к тому, что случилось с той девушкой».

«Но так и должно быть! Ты должен хотеть, чтобы я держался от нее подальше, потому что ты знаешь, на что я способен. На то, что я сделал. Я хочу держаться от нее подальше из-за этого». Я опускаю голову на руки. «Но я не могу».

Данте прочищает горло. «Так ты встречаешься с нашей сестрой, но никогда не проводишь ночь вместе? Какого хрена это вообще работает, Макс? Она никогда на это не пойдет».

«Пока я не засну…»

«Теперь ты перестанешь спать?» — резко говорит Данте.

«Нет», — лаю я. Я не знаю ответов. Все, что я знаю, это то, что я не могу жить без нее. И я не могу причинить ей боль. «Я что-нибудь придумаю. Может, мне пройти какую-нибудь терапию или что-то в этом роде?»

Лоренцо фыркает. «Терапия?»

«Да. Терапия», — повторяю я. «Чтобы разобраться, что произошло. Потому что если бы я только мог вспомнить…» Я качаю головой.

«Тебе нужно прекратить трахать себя, Макс», — говорит Данте со вздохом. «Вы оба были настолько пьяны, что не знали, что делаете. Она увлекалась каким-то извращенным дерьмом, как и ты, и это зашло слишком далеко, потому что вы оба были слишком обдолбаны, чтобы это остановить. Вот и все».

Я смотрю на него. Хотел бы я, чтобы мне было так же легко объяснить, но неспособность вспомнить, что случилось той ночью, преследует меня каждое мгновение бодрствования. Я убил много людей — число моих жертв больше, чем у обоих братьев Моретти вместе взятых — но я помню их всех. Я видел, как свет гаснет в их глазах каждый раз.

За исключением нее.

Я отнял у нее жизнь и даже не помню, как это сделал. Какого черта я должен спать рядом с самым дорогим человеком во всем мире и не беспокоиться, что однажды утром я проснусь и найду ее безжизненное лицо на подушке рядом со мной?

Лоренцо обрывает мой внутренний аргумент. «Ты должен ей сказать».

«Что я должен?»

«Скажи ей. Она имеет право знать», — отвечает Лоренцо, пожимая плечами.

«Раньше ты так не думал», — напоминаю я ему.

«Я и не думал, что это все еще так тебя гложет».

«А если бы это не съедало меня? Если бы я мог просто забыть о том, что я убил невинную девушку, пока мы занимались сексом, это было бы нормально? Мне бы тогда не пришлось ей рассказывать?» — огрызаюсь я.

«Если ты принимаешь решения относительно жизни Джоуи — относительно того, какую жизнь она будет иметь, если выберет тебя, то она заслуживает того, чтобы знать это, прежде чем влюбится в тебя больше, чем уже влюбилась».

Данте торжественно кивает, принимая сторону брата. «Он прав, Макс».

«А что, если она меня возненавидит?»

«Она этого не сделает», — парирует Лоренцо.

«Она заслуживает правды, compagno. Всю правду», — говорит Данте.

«Как еще ты объяснишь тот факт, что ты не спишь в ее комнате сегодня ночью, если не расскажешь как есть?» — спрашивает Лоренцо.

«Я скажу ей, что устал, или…»

Данте качает головой. «Ты разобьешь ей гребаное сердце. Если ты собираешься предложить встречаться нашей сестре, Макс, то ты скажешь ей гребаную правду».

Я падаю в кресло. Я знаю, они правы, но что, если это будет стоить мне всего? Что, если это будет стоить мне ее?

Тихий стук в дверь привлекает все наше внимание.

«Войди», — кричит Данте.