Джуд неудачник

Джуд сначала было удивился. Откуда она могла знать его историю с Арабеллой? Но он сейчас же сообразил, что она не могла этого знать.

Они остановились в это время у одного проходного торгового дома, и Джуд предложил ей, чтобы не объясняться на улице, присесть в этом проходе. Здесь он в немногих словах признался ей, что несколько лет тому назад вступил в брак с одной девушкой и что жена его жива еще и теперь. Сусанна быстро изменилась в лице:

– Почему вы мне не сказали этого раньше? – воскликнула она.

– Я не мог. Мне казалось слишком жестоким посвящать вас в свое несчастье.

– Да, жестоким для вас. Так вы решили лучше быть жестоким ко мне. Так, что-ли?

– Нет, моя дорогая, нисколько! – горячо отрицал Джуд. Он хотел взять ее за руку, но она отняла ее.

Их старые дружеские отношения разом порвались. Она уже не была больше его товарищем, другом и смотрела на него молча изумленным взглядом.

– Я стыжусь этого позорного эпизода в моей жизни, приведшего меня к браку, – продолжал он. – Я не могу объяснить вам его теперь обстоятельнее. Другое дело, еслиб вы отнеслись к моему признанию иначе…

– Но как-же? – воскликнула Сусанна. – Я говорила, или писала, что… что вы можете любить меня, и тому подобное… просто из сострадания… И все это время… О, как отвратительно все на свете! – резко оборвала она, раздраженно топнув ногою.

– Вы меня не так поняли, Сусанна! Я никогда не воображал, что вы меня любите, до самого последнего времени! А теперь и подавно не знаю, любите-ли вы меня. И как это вяжется с вашим выражением – из сострадания?

Это был вопрос, на который, при настоящих обстоятельствах, Сусанна не пожелала отвечать.

– Мне представляется, что она… Ваша жена… очень хорошенькая женщина, хотя бы даже и порочная. Не так-ли? – быстро спросила Сусанна.

– Да, она, пожалуй, не дурна, что касается наружности.

– Уж наверное, лучше меня!

– Да вы же совсем в другом роде. Впрочем, я уже столько лет не видел ее. Но я уверен, что она возвратится – такие женщины всегда кончают этим.

– Как странно, что вы разошлись с нею! – сказала Сусанна, при чем её дрожавшие губы выдавали иронию. – Вы, такой религиозный человек… Вот, сделай, например, подобную вещь я, в этом не было бы еще ничего особенного, потому что я не считаю брак ни чем особенным. Ваши теории очевидно мною отстали от вашей житейской практики!

Тронутая его жалким, угнетенным видом, Сусанна однако смягчилась, и сказала с легкой укоризной:

– Ах, Джуд, вы должны были сообщить мне это прежде, чем внушили мне мысль, что желаете получить позволение любить меня! До той минуты на вокзале у меня не было иного чувства к вам, кроме… – Вдруг Сусанна сделалась такою же жалкою, как он, в напрасной попытке сдержать овладевшее ею волнение.

– Не плачьте, дорогая моя! – успокаивал Джуд.

– Мои слезы вызваны не любовью к вам, а отсутствием в вас доверия ко мне!

Они были скрыты от взоров публики, и Джуд не мог удержаться, чтобы не обнять ее. Его неожиданный порыв заставил Сусанну овладеть собою.

– Нет, нет! – остановила она, отстранившись от него и утирая глаза. – Ни за что! Было-бы лицемерием принимать от вас эти объятия, как от кузена; а ни в каком другом смысле они невозможны.

Они отошли на несколько шагов и Сусанна продолжала уже более мягкими, тоном:

– Я не осуждаю вас за то, что не от вас зависит; это былобы глупо с моей стороны. Напрасно вы только не признались мне ранее. Но в конце-концов, это ничего не значит. Вы видите, нам все равно пришлось-бы разойтись, еслиб даже не было этого несчастного эпизода в вашей жизни.

– Нет, не думайте так. Только в этом эпизоде и заключается препятствие к нашему счастию.

– Как-бы то ни было, – продолжала Сусанна уже задорно, – мы с вами кузены, а кузенам не следует вступать в брак. К тому-же я дала слово другому. Что касается до наших прогулок, то и мое начальство сделало-бы невозможным их продолжение. Взгляды этих людей на отношения между мужчиной и девушкой ограничены, они доказали это изгнанием меня из школы. Их житейская философия признает только отношения, основанные на животном влечении. Такая сильная привязанность, в которой желания играют по меньшей мере второстепенную роль, недоступна их пониманию.

Перед расставаньем Сусанна была жива и весела по-прежнему. Джуд тоже мог говорить теперь смелее.

– Было много причин, мешавших мне сказать вам о себе ранее, – оправдывался он. – Об одной из них я упомянул; другая состоит в убеждении, что мне вообще не следовало жениться, так-как я принадлежу к такому странному роду, в котором браки всегда были несчастны.

– Вот как! А кто вам сказал об этом?

– Тетушка. Она всегда повторяла, что браки в роду Фолэ почти все фатальны.

– Как странно. Мой отец всегда говорил мне то-же самое!

Они стояли под впечатлением одной и той-же мысли, что союз между ними, еслиб он даже был возможен, должен был иметь роковые последствия.

– Но это глупый предразсудок и ничего больше! – проговорила, наконец, Сусанна, с нервной живостью. – В нашем большом семействе в последнее время бывали несчастные браки – вот и все.