Джульетта

За соседним столом сидит легендарный куратор «Экспозиции» Пётр Александрович Дубовский, и ему один за другим звонят журналисты с просьбами дать комментарии для статей. Аня с восхищением внимает, как Дубовский говорит об искусстве, о художниках и перформерах на красивом, правильном языке со множеством эпитетов. В соседней комнате художественная руководительница театрального фестиваля «Слёзы Брехта» и директор компании «Арт энд блад» Джульетта Алексеевна Громовская рассказывает коллегам о спектакле крутого европейского режиссёра, с которым она недавно познакомилась в Австрии. И зимнее солнце палит в окно, и вид открывается на праздничный центр города, и всё так прекрасно! В офисе, где девушка работала раньше, люди болтали лишь о покупках, зарплатах, кредитах и вкладах, пересказывали друг другу телесериалы и бездарные ток-шоу… Здесь же сама директор делится впечатлениями об авангардном европейском спектакле! Восторгу Анны нет предела, ей хочется вскочить и переобнимать своих новых коллег прямо сейчас, забыв о правилах и приличиях.

Вот оно, – думает юная Анна, – я нашла своё место. Конечно, надо будет ездить на таможню и тратить по три часа в день на дорогу, сидеть целыми днями в серых коридорах, таскать нелёгкие посылки. Но ведь она оказалась в такой прекрасной компании, где Дубовский красиво и со знанием дела говорит об искусстве, а директор Джульетта (какое редкое, театральное имя!) только что рассказала пошловатый анекдот. И все смеются, потому что люди здесь расслаблены и раскрепощены. Не то что на прежнем месте работы, где были люди-функции, серые и безликие. В компании «Арт энд блад» трудятся личности, настоящие, из плоти и крови, и это её, это всё, однозначно, её.

Январь-май, 2015

Анна согласилась на неполную занятость и невысокую зарплату. В январе пришлось съездить на таможню два раза, в феврале три, зато в марте она ездила каждый день, неизменно притаскивая в офис коробки и чемоданы.

В офисе девушка появлялась на час-два, чтобы подготовить и распечатать документы для таможни. Она брала деньги на билеты на автобус у главного финансиста Фаины Петровны, красивой и ухоженной женщины средних лет, и гнала на автовокзал. Почему-то всегда Аня выходила впритык и рисковала опоздать.

Анна носилась в своих рваных джинсах и жёлтых «вырви глаз» берцах, у неё были короткие, покрашенные в красный цвет волосы, в нос было вставлено серебряное колечко, а в бровь – аккуратненькая серёжка штанга. Внешний вид девушки никого на работе не смущал, в офисе собрались творческие люди, все всё понимали и принимали, никто никого не форматировал и ни под какие стандарты не подгонял. Так она думала, сидя в автобусе по пути на таможню, глядя на проплывающий за окном зимний и счастливый город. Анна была рада одновременно и работать, и продолжать учёбу в магистратуре и с нетерпением ждала, когда начнётся семестр, обещающий столько интересного.

Семестр обещал не зря. Подъём в шесь утра, первая пара – в восемь ноль-ноль. Занятия заканчиваются в час дня, потом – быстрый обед в студенческой столовой, если повезёт, или фастфуд, если совсем времени нет, и – на таможню. Там бывало по-разному. Февраль заканчивался, наступал март, а за ним и апрель – время «Экспозиции». Количество посылок увеличивалось с каждым днём. Таможенные инспекторы то и дело заставляли Анну переписывать заявления из-за малейших неточностей, иногда грозились поставить печать «Отказ» и не разрешить выдачу. Ей приходилось уговаривать, упрашивать, улыбаться, кокетничать. Чаще всего это срабатывало, но порой она была вынуждена сидеть в продуваемом и одновременно душном коридоре до девяти вечера, когда инспекторы наконец соизволяли вынести заявление с печатью «Выпуск дозволен». Это означало, что забрать посылку Анна сможет только на следующий день, ведь склад работает до 18:00. И неважно, что завтра могла быть суббота и у девушки были другие планы, ей приходилось опять ехать на таможн, высиживать в очереди на склад, получать тяжеленные посылки, тянуть их на остановку, затаскивать в автобус, который шел на автовокзал, а оттуда как-то добираться до офиса.