Джульетта и духи

Тут вдруг рядом оказался еще один, рыжий человек. Кто знает, кто это был – публики собралось много всякой разной… Похоже, впрочем, он заявился сюда с довольно случайной, праздно забредшей немного подгулявшей компанией.

Этот рыжий схватил со стола пустую бутылку от вина и разбил ее об голову смокинга. А потом остатком разбитой бутыли ткнул его еще разок – в грудь.

Смокинг покачнулся и стал съезжать вниз, под столы. Показалась кровь.

– Ну, Онуфрий, «розочкой»-то ты зря! – раздался чей-то сожалеющий разумный голос. Как оказалось, принадлежавший товарищу рыжего, топчущемуся где-то рядом с ним. Некоему темноволосому Фильке…

Вечер перезагрузился и возобновился. Правда, некоторые гости покинули выставку, шокированные жестокостью рыжего Онуфрия. Впрочем, содеянное обкуренным смокингом деморализовало многих не меньше.

Прошло недели две. Онуфрий Копытнин давно бы, наверное, забыл про ту выставку, на которую они завернули с Филькой примерно так, как одно время забредали послушать заседания в суде, поскольку последний находился недалеко от дома и можно было прочитать в объявлении, кого и по какому делу судят… Поглазеть, короче, на диковинное людское действо – столкновение различных воль да страстей.

Всё это было бы неважно, но на электронный адрес Онуфрия пришло странное анонимное письмо.

«Копытнин, приходи вечером к Буровской трясине! За то, что ты сделал с Нефёдом, мы будем с тобой стреляться на дуэли! Жду тебя там сегодня в 20.00. А если не придешь – я знаю, что ты ходишь на работу мимо той трясины, и подловлю тебя всё равно!»

Какой Нефёд? – ничего не понял рыжий Онуфрий. К чему это всё? От кого? Что и с каким Нефёдом он мог сделать? Он никогда и не знал человека с таким именем.

Поэтому он решил, что сие, скорее всего, некий типа стёб, вроде как у Агаты Кристи в рассказе «Объявлено убийство». И в общем-то не очень боясь чего-то серьезного, он решил принять вызов и явиться в положенное место – из любопытства, из чувства стёба, да и чтобы показать, что он в кусты, как говорится, не убегает, в конце концов. Но на всякий случай он позвонил Фильке, приятелю со школьных лет, и попросил прийти и его – пусть незаметно будет там где-нибудь за осинами по другую сторону трясины. И возьмем с собой по легальному оружию – газовому баллончику.

Уже готовясь к выходу, Онуфрий вдруг вспомнил, что в результате этот рассказ «Объявлено убийство» сильно хорошим-то и не кончился, хотя все персонажи ожидали смешного… И его осенило – а не тот ли тип, которого он стукнул тогда, почти полмесяца назад, на вечернике на выставке Кинули, и был Нефёд, о котором писали? Но что уж такого он с ним сделал?

Он ненавязчиво высказал свои соображения корефану Фильке, когда они встретились на улице.

Филя снова поцокал языком и повторил:

– Зря ты его «розочкой», Онуфрий! Ладно бы просто по башке, но «розочкой» человека тыкать всё же было не надо! И зачем ты так его сразу?

Онуфрий молчал. Он и сам бы не ответил, зачем решил дать по кумполу. Просто агрессивные действия смокинга завели его, немного отключили чистый разум и включили бешенство, как с ним частенько случалось. Он и разрядил его. К радости некоторых гостей и к шоку других. Ведь такой он был всегда, Онуфрий. По такой же «системе» тогда гонялся за этой девкой Галей и кидал ее в лужу и снег… Просто раз его бесило – он и бросался вперед. И неважно, кто являлся мишенью – нелепая девчонка или реальный хулиган. И «розочкой» ткнул потому – что – его вел импульс, который, когда выходил из-под контроля, становилось трудно удержать…

Так или иначе, они направлялись вместе с корешем Филей к Буровской трясине.

Место было почти легендарное. К черте Москвы эту местность присоединили не так давно, а когда-то так здесь вообще, ясно-понято, стояли села. И, судя по всему, наличествовало реальное болото. Потом его, совсем на границе города, пытались осушить, но природа, видимо, всё равно взяла свое и место осталось топким. Потом строили метро, всколыхнули какие-то еще почвы, сюда снова прибыла неожиданно вода и… по сей день это была небольшая топкая трясина уже смешанного – природно-техногенного происхождения. По ее краям проходило несколько мостков, некоторые – практически стихийно сделанные из досок горожанами. Но мимо нее спокойно топали на работу жители окраины, а дальше – за город убегало Троицкое шоссе с дымящими красными трубами по сторонам.

Вечерами здесь иногда собирались какие-то компании, но… в общем ничего особенного.

И Онуфрий размышлял, как и кто узнал, что он действительно ходит здесь на работу в агентство, и откуда кому стала известна его фамилия?

Они, как договаривались, заняли с Филькой разные позиции с двух сторон трясины. Точно ведь было непонятно, откуда заявится неизвестный враг, решивший стреляться. Поэтому Фил прятался на том бережку огромной вязкой лужи, за осинником и чахлыми ивами, а Онуфрий стоял себе, дымя, руки в карманы, напротив. Потом осторожно стал бродить вдоль. Делал незаметные знаки Фильке…