Джульетта и духи

Чего я испугался? – подумал Онуфрий. Да это ж просто Аза встала ночью попить водички или принять таблетку от головной боли, или в туалет сходить. Правда, он почему-то не помнил нигде зажженного света и бытовых звуков, которые слышались бы при всех этих обыкновенных действиях. Но, наверное, он уже просто уснул и потому не слышал. И проснувшись под утро, он снова ловил себя на мысли: силуэт определенно напоминал фигурой Азу, однако… что-то было в нем такое, от чего он чуть не вскрикнул.

Днем всё было обычно, и он просто спросил снова вальяжно развалившуюся на диване и прикрывшую глаза Азу, не вставала ли она ночью попить воды или еще куда?

– Попить… воды? – переспросила она как-то странно, с паузой. – Нет, – как будто подумав, ответила она. – Не вставала.

Ему опять стало жутковато. А она, словно уловив это (или нет?), вдруг добавила:

– А впрочем, может, и вставала. Чего-то уже не помню…

Они больше не беседовали на эту тему. Но он так и не понял, искренним ли и абсолютно обыденным был ее ответ или… она что-то недоговорила и накрутила нарочно, решив на всякий случай отвертеться любым способом, по принципу: «может, у меня в соседней комнате сидит дракон, но точно так же, может, он там и не сидит»?

Или это накручиваю я? Что со мной?.. – размышлял теперь «премудрый крыса Онуфрий», хотя вообще подобная рефлексия была ему не больно свойственна.

И еще необъяснимое ощущение нет-нет да посещало его. Ему начинало казаться, что где-то когда-то он будто видел ее – задолго до их знакомства. Но где и каким образом это могло произойти – не возникало никаких догадок. Поэтому Онуфрий всё более стал подозревать, что у него – так называемое дежавю по части Азы. И оттого атмосфера становилось еще более мистичной.

Неоднократно он созванивался с корешем Филей. Но Филя-то оставался и подавно далеким от всяких загадок, тайн и тревог. Он только цокал языком да приговаривал: