Джульетта стреляет первой

Марк – загорелый, беспечный, в идеальной гавайской рубашке – взялся рассуждать:

– Подумай… то есть подумайте сами. Вот жил человек в большом городе, в постоянном стрессе – а потом вдруг попал в тихую гавань. С годик покоем понаслаждался – дальше скучно стало. И начинает от безделья себе проблемы придумывать.

– Не проще, если скучно, вернуться обратно в мегаполис? – резонно поинтересовалась Татьяна.

– Не все так просто, – хмыкнул Марк. – По нашим законам перепродать недвижимость нельзя. Раз купил, получил гражданство – все, живи. Обратного пути нет.

– На последние деньги, что ли, покупали?

– Очень многие да. Есть ведь целая страта людей, которые ставят перед собой цель заработать не все золото мира, а именно миллион. Ну или два.

«Интересный ты, Марк. Косишь под простачка, а умные словечки сами собой вылетают».

Молодой человек продолжал:

– Миллион заплатили за дом. Второй должен обязательно лежать здесь, на острове. В банке. Своего рода страховка от нищеты. Ежемесячный налог на сервис – в районе тысячи долларов. Коммунальные услуги – столько же. Больше ничего и не остается. Не то что впроголодь живут, но ходят в одних джинсах по три-четыре года. И даже в Чили не выбираются. Не на что.

Путь от большого корабля до берега был совсем недолог. Таня краем уха слушала Марка и жадно разглядывала свой дом – на ближайший год. Остров стремительно надвигался: сказочно белые особнячки в обрамлении пальм, велосипедные дорожки, архитектура колониальная, а фонари – точно, как на Большой Дмитровке. Кто-то из собянинских, что ли, подряд получил?

Катерок ткнулся в пристань. Их никто не встречал. Марк галантно подал девушке руку. Обернулся к мэру:

– Непорядок, Филипп Борисович! Почему хлеб-соль Татьяне не заказали?

Чиновник метнул в шустрого юношу презрительный взгляд. Буркнул:

– Не устал паясничать?

Митингующие – сейчас их было видно прекрасно – вытянули шеи.

Кто-то в небольшой толпе крикнул:

– Мэр!

И немедленно вся компания оказалась на ногах, ловко развернули плакаты. Родимый русский посередине Тихого океана. «НЕТ ПЕДОФИЛАМ!» «ТАКОЕ ИСКУССТВО НАМ НЕ НУЖНО!»

Кто-то звонко провозгласил:

– Бойкот спектаклю!

И остальные дружно подхватили:

– Бойкот! Долой!

– Придурки, – проворчал под нос мэр.

– По-моему, они прямо противоположного добились, – усмехнулась Татьяна. – Я не очень люблю детские коллективы, но сейчас очень хочу пойти.

– Нет разврату! – отчаянно выкрикнул женский голос.

Двое мужчин с Татьяной сошли на берег. Мэр чуть отстал, бесстрашно подошел к митингующим. По-отечески обратился к только что выступавшей даме:

– Людмилочка Петровна, бросьте вы ерундой заниматься. Приходите лучше на спектакль, я вам билетик в ВИП-ложу оставлю.

Но мирный тон толпу лишь раззадорил. Зашумели, заволновались:

– В отставку мэра! Прочь с острова! Долой! Запретить!

Кричали громко, но не очень страшно. Не возникало ощущения, как в Москве, что толпа бросится, сметет, швырнет бутылку с горючей смесью. Да и полицейских – ни единого! – поблизости не наблюдалось.

Таня обернулась. Отметила: Людмилочка Петровна (крайне толстая дама в пончо) сделала пару шагов в сторону от собратьев и выкрикивать лозунги перестала. Явно польстилась на пропуск в ВИП-ложу. Легко же на острове бороться с инакомыслящими!

Пограничников или таможни Тане проходить не пришлось – едва сошли с пристани, немедленно погрузились в экологичную «Тойоту Приус».

– Сейчас, Танечка, вас домой отвезем, – озвучил программу Марк. – Но по пути – небольшой крючок, Филиппа Борисовича высадим. Вам ведь в мэрию, шеф? А Таня заодно город посмотрит.

Садовникова думала, что они сразу двинутся к центру острова, однако дорога плавным эллипсом вывела их на набережную. Странная, слегка даже тоскливая картина: идеально выровненный призывно-желтый песок. Зонтики, лежаки. И ни единой души.

– Плюс шестнадцать. Холодно купаться, – прокомментировал Марк. – Да и волны.

Океан действительно шумел, бурлил – но вода все равно выглядела манящей, лазурно-синей.

А метрах в пятидесяти от берега, на доске под парусом, маячила фигурка. Казалась в своем черном гидрокостюме совсем крошечной. То ли ребенок, то ли чертенок.

– Кто это? – заинтересовалась Татьяна.

– Марьянка с ума сходит, – ворчливо прокомментировал мэр.

А Марк весело добавил:

– Филипп Борисович имеет в виду, что Марьяна Макарова не устает готовиться к международному турниру. «Крылья мыса Горн». Тихоокеанский кубок по виндсерфингу.

– Какая-то она очень маленькая для турниров, – прищурилась Таня.

– Сколько ей, Филипп Борисыч? – обернулся к мэру Марк. – Одиннадцать?

– В июне тринадцать будет.

– И уже соревнуется? – опешила Садовникова.

– Так ее брат на доску в семь лет поставил! – объяснил молодой человек. – У нас ведь с няньками беда, вот Марьяну и скинули на старшего. А тот будет, что ли, рисованию ее учить? Сам с друзьями в преферанс – ее за болвана сажают. Серфом увлекся – сестру с собой потащил. Он-то давно бросил, теперь на аквабайке гоняет, а Марьяшка подсела.

– И родители разрешают? В двенадцать лет? В шторм? Одной? В океане? – изумилась Садовникова.