Джульетта стреляет первой

Но спокойно вернуться к рекламным стратегиям после всего, что случилось, у нее не выходило.

«Интересно, что сегодня в баре?»

Таня не сомневалась: аншлаг. Поминают. Обсуждают. Строят версии. Тоже пойти? Послушать? Поговорить с народом?

«Нет, нет и еще раз нет! Ты в это дело не лезешь!»

Натянула спортивный костюм. Отправилась бегать. Выветрить из головы сыщицкие намерения.

Хотя подступал вечер, на острове было почти оживленно. Целых одиннадцать раз пришлось здороваться. Причем народ гулял не в одиночку. Стоят группками, размахивают руками. Ей безумно хотелось притормозить. Послушать. Однако заставляла себя ускорять шаг и пробегать мимо.

Но когда домчалась до набережной – остановилась как вкопанная.

На одной из вечно пустых лавочек сидела парочка. Уже редкость. А тут еще влюбленные (или кем они были?) выглядели поразительно.

Белый юноша лет двадцати (Таня пару раз встречала его в магазине) и совсем юная мексиканка. Да что там юная – дитя! Росточком не больше третьеклассницы, черты лица девчачьи, мягкие. Но грудь (пусть небольшая) имеется, да еще эффектным бюстгальтером подчеркнута.

Сидят близко-близко, его рука – на ее плече, а малявка босой ногой по голени парня водит. И глаз влюбленных друг с друга не сводят. Но в то же время ощущение – милуются напоказ. Зачем устраиваться на набережной, когда пляж абсолютно пуст?

И зрители не замедлили явиться.

– Какой позор! – услышала Татьяна.

Обернулась. Позади нее остановились две пожилые дамы, местные жительницы. Обеих она встречала в театре, когда давали скандальных «Ромео и Джульетту».

Среди тех, кто свистел и кричал «позор», Таня этих женщин не видела. Но сейчас обе выглядели возмущенными. Увидели, что Садовникова на них смотрит, повысили голос:

– Вы посмотрите только! Что творят, а? У них совесть вообще есть?

– А… кто это такие? – вступила в разговор Садовникова.

– Да Юрка Желяев, – поморщилась одна из женщин. – Хам. Недоросль. А девица – дочка их горничной. В гости приехала. Куда мать-то ее смотрит?

– Была бы нормальная – у Желяевых не служила, – заявила вторая дама. Объяснила Татьяне: – Там вся семейка сумасшедшая. Отец однажды на остров проституток привез! А мать в порнофильмах снималась. И не скрывает.

– Но как они попали сюда? У вас ведь это… ну, вроде экзаменов. Кого попало не берут! – робко вставила Татьяна.

Женщины заговорили наперебой:

– А у нас многие сначала ягнятами прикинутся, осядут – а потом творят, что хотят.

– Желяевы давно уже гадят – тихонько, за закрытыми дверями! А теперь решили – все можно!

– Почему можно-то? – не поняла Татьяна.

– Вы видели, что на острове творится? В центре демонстрация. Плакаты несут: «Свободу Ромео и Джульетте!»; «Не дадим нашим детям умирать!» Все в кашу, все переврали!

– Тьфу! – не выдержала первая дама.

И плюнула на асфальт. Получилось не по-женски, некрасиво и смачно. Но Таня (сама в шоке) и не думала женщину осуждать.

Зато к даме немедленно (откуда только взялся?) подбежал дружинник. Строго произнес:

– Порядок нарушаем.

Женщина взглянула без пиетета. Фыркнула:

– Это я-то нарушаю?! Вы лучше на них посмотрите! – и махнула в сторону лавочки.

Дружинник мазнул по влюбленным равнодушным взглядом. Назидательно произнес:

– Молодые люди просто общаются. Никому не мешают. Зато вы – в полный голос! – обсуждаете их личную жизнь. Плюс загрязняете город. Берите салфетку и вытирайте.

– Да пошел ты!

У респектабельной и кроткой на вид женщины, видно, сдали нервы.

И она плюнула снова. Теперь дружиннику под ноги.

Тот изменился в лице. На секунду Садовниковой показалось – сейчас ударит. Но нет. Достал свисток. Свистнул. Мигом подскочили еще двое. Подхватили женщину под руки. И потащили – к единственной на весь остров автомашине с мигалкой и архаичной надписью «ПРАВОПОРЯДОК».

– Пустите! – вырывалась дама.

Ее подруга бросилась вслед. Один из дружинников на ходу обернулся:

– Можем тоже забрать. Штраф большой.

Та мигом отстала. Нарушительницу запихали в машину, тронулись с визгом покрышек.

– За что штраф? – растерянно спросила Татьяна.

– Ну… у нас в уставе острова… там много пунктов… не вмешиваться в личную жизнь… не мусорить… там, правда, довольно существенные суммы надо платить… – В глазах женщины блеснули слезы. Она с тоской взглянула на Таню: – Но раньше за это никогда не наказывали!

А наглая парочка тем временем слезла со скамейки. Кинула в сторону Тани и ее спутницы торжествующий взгляд и отправилась, по-прежнему в обнимку, прогуливаться. Девица активно крутила попой. Парень с неприкрытым вожделением ее оглаживал.

– Мерзость ведь, ну согласитесь! – Местная жительница в отчаянии взглянула на Таню.

– Мерзость, – в полный голос подтвердила Садовникова.

Окажись рядом Максимус – она бы и ему сказала. Такое сказала!

– Я была сегодня в баре, – вполголоса произнесла дама. – Там народ словно с ума сошел. Только и говорят: мы сами виноваты, что Марьяна погибла.

– Мы-то здесь при чем?