Джули отрешённый

– Должно быть, это наш город виноват, Бетт, – сказал я. – Наверно, я просто хотел поглядеть: а вдруг толки про Джули тебя напугали?

– Не говори глупостей!

– Ну и прекрасно, – сказал я уже с порога. – У нас же город страх какой нравственный, так что не взыщи, я хотел проверить. Жду тебя в воскресенье в три у его дома.

– Я приду, – сказала Бетт.

Теперь мне надо было увидать еще одного человека, не хотел я, чтоб он плохо думал о Джули. Надо было рассказать Билли, что Джули свалился, пускай не думает, будто Джули взял да и подвел его. И хотелось узнать, как Билли и его «Веселые парни» обходятся без Джули.

Билли грузил смолистую древесину на старый белый грузовик с цепной передачей и, услыхав, что Джули болен, удивился.

– Очень болен, – подчеркнул я, – воспаление легких.

– Черт возьми, Кит, а я и не знал, – сказал Билли. – Думал, он не приходит из-за своей мамаши, она как-то заявилась сюда и развела тут бодягу.

– Она приходила сюда, к тебе?

– С месяц назад, в субботу утром. Заявилась и говорит: сыну, мол, не годится играть в джазе и на банджо, грех это, и, пожалуйста, мол, не допускайте его. Что мне было делать?

– Неужели ты согласился?

– Еще чего, дурак я, что ли? Почему это Джули не годится с нами играть? Я так прямо ей и сказал. А она вроде не поняла. Стоит, ломает руки и все твердит свое и просит, чтоб не допускал я его. Расстроилась жутко, можешь мне поверить, того гляди на колени станет. Заикается, лопочет невесть что. Прямо страх.

– Понимаю.

– И знай твердит, это, мол, ради Джули, ко мне-то она со всем уважением. А все зло, мол, от той девушки. От какой, говорю, девушки? А она: я, мол, мать, я все знаю, не такой у меня сын, чтоб возвращаться домой среди ночи, да в машине, да с пьяной девчонкой. И все говорит, говорит, будто и не мне, а так, в пустоту.

– Это она, наверно, про Норму Толмедж.

– Ясно, про Норму, про кого ж еще. Потому-то я и озлился. Норма иной раз и хватанет лишку, это все знают. Да ведь только самую малость и то не часто. Балованная она, только и всего. Да еще зубов нет. Но о Джули заботится. Никому не позволяет к нему приставать, в обиду не дает. Ну и не желал я, чтоб эта раскрасавица обливала ее грязью. И сказал: пускай убирается подобру-поздорову, пускай, мол, запакует свои мозги да пошлет в прачечную, чтоб их прополоскали.

«Святая простота», – вспомнились мне чьи-то слова, но я и не пытался объяснять Билли, что это такое.

– Она боится за Джули, вот и расстраивается, – сказал я.

– Так я ж это самое и говорю, – сказал Билли. – Забыл, что ли? А только я-то тут при чем? Толковала бы ему самому…

– У нее перед ним страх божий… – сказал я.

– Чего?

– Нет, я просто так.

– Жалко мне Джули, – сказал Билли. – Бедняга, я-то думал, она его застращала, вот он и не приходит. Зря мне не дал знать, что болеет.

– Никто про это не знал.

– Как раз когда мы готовили… готовили… – Билли помотал набитой ритмами головой, не находя нужного слова. – Нет, не позволит она ему теперь играть у нас.

О том, что надо грузить лес, Билли и думать забыл: шофер, Боб Симмонс, давно уже работал один и, оглядываясь, клял нас на чем свет стоит.

– По-моему, Джули ее слушать не станет, – сказал я. – Только он еще очень плох и сам не понимает, до чего ослабел. Они даже доктора не звали.

– Фу ты, черт…

– В общем, он сказал, если тебе нужны инструменты, можешь их забрать.

– Не хочу я их забирать, – с обидой сказал Билли… – Скажи, пускай его держит эти чертовы инструменты сколько хочет.

– Ладно.

– Скажи, я его навещу, только вот не знаю, может, его мамаше это придется не по вкусу, ты как считаешь?

– Спрошу его в воскресенье. Я к нему днем зайду.

Когда я уходил, Билли озадаченно качал головой, а Боб Симмонс – завсегдатай загородных танцулек – отпустил какую-то гнусную шуточку про Джули и Норму Толмедж. Я толком не расслышал и не стал задерживаться и заслонять Джули от стрелы, пущенной вроде бы в белый свет, – слишком много их метило в него за последнее время.

Да и что за важность, я ведь все еще не отказался от намерения спасти его – не от нашего города, а от него самого. И для этого надо было вернуть в его жизнь Бетт, верней пути я не знал.

Глава 12

Когда Джули в конце концов судили и мне пришлось вспоминать тот воскресный день, оказалось, воспоминания ничего хорошего не принесли, и, хотя наполовину в случившемся был виноват я, немалая вина, несомненно, лежит на Билли. А быть может, виновата и миссис Кристо. Или Норма Толмедж. Но тогда мы едва ли могли предвидеть последствия. Мы лишь видели, что час от часу все шло хуже и хуже. Просто такой уж выдался тяжелый день.