Джулия

Для Джулии страшнее был невидимый враг, поселившийся в ее теле, враг, которого она после операции считала побежденным, но, видно, ошиблась, раз Гермес решил прибегнуть к облучению.

— Он ведь и твой дед, — напомнила Джулия.

— Ну, конечно, и в другой день я, может быть, и поехала бы, — горячо защищалась Изабелла, — но ты сама подумай, разве это не идиотизм, устраивать такое под Новый год?

Изабелла была богачкой и снобкой. Каждое ее движение, интонация, взгляд были отработаны, а потому фальшивы. Чего стоило одно только ее обращение «радость моя!».

— Под Пасху, по-твоему, было бы лучше? — не удержалась Джулия.

— Брось свои колкости! Ты отлично знаешь, что тридцать первого мы с детьми всегда уезжаем в Кортина д'Ампеццо. Альбериго уже заказал гостиницу, маскарадные костюмы для новогодней ночи, представляешь, что будет, если я не поеду?

Джулия слушала сестру вполуха. «Сейчас она скажет, — с тоской подумала она, — что Альбериго заказал номер в «Поста» на третьем этаже, что у них уже есть приглашение на виллу «Белла» от Клары Аньелли, что там будут и Нуволетти».

— Знаешь, — услышала она через секунду, — Альбериго заказал номер в отеле «Поста» на третьем этаже, а в воскресенье, — и она посмотрела на сестру так, словно хотела ее удивить, — мы уже приглашены на виллу «Белла». Клара и Нуволетти нас ждут к обеду.

Изабелла выбрала себе в мужья оптовика, торговавшего рыбой. Альбериго Соди, так его звали, был хитрым и расчетливым дельцом, поэтому смог одержать верх над конкурентами и разбогатеть. По мере роста материального благополучия росло и стремление Изабеллы стать светской дамой. Вместо того чтобы спокойно жить со своим рыбным королем, она суетилась, больше всего на свете мечтая попасть в высшее общество.

— И вообще, радость моя, — манерно добавила она, — давай начистоту. Он больше был твоим дедом, чем нашим с Бенни, поэтому если уж кому-то из нас обязательно надо присутствовать на такой малоприятной процедуре, как выкапывание покойника, то в первую очередь — тебе. Это не только мое мнение, но и мнение Бенни. В данном случае я говорю и от его имени.

Ну вот она и открыла карты. Почему так получается, что все вокруг считают, будто имеют право решать за нее? Почему она должна быть в ответе за все, что происходит? Признайся она им, что у нее рак, они и в этом случае дали бы ей понять, что она сама в этом виновата.

Лео, ее муж, решал, пора или не пора заводить ребенка; Джорджо, ее сын, решает, где и как проводить каникулы, теперь Бенни с Изабеллой решили, кому представлять семью на перезахоронении деда. Она не отказывалась ехать, больше того, она считала, что просто обязана поехать в Модену, но это ее выбор, ее решение, и они не имеют права ей указывать! А может, она и вправду сама во всем виновата? Иначе, как объяснить, что близкие, которым сам Бог велел ее любить и жалеть, вытирают об нее ноги?

— Что-что? — переспросила она. — Больше моим дедом, чем вашим? Это как же понимать?

— А так! Ты всегда была его любимицей. К нам он относился с полным равнодушием. А про Бенни дед вообще говорил, что тот достоин своего имени: весь, мол, в своего папашу-фашиста. Это как же надо было не любить нашего отца, чтобы говорить о нем такое! Зато ты одной с ним породы, тебя он признавал, хотя и предпочел бы, чтобы ты родилась мальчиком. Бенни, значит, его не устраивал, а внучка по имени Джорджо — это было в самый раз, то, что надо! Даже вспоминать не хочется. Дед дарил тебе подарки, брал к себе в Модену, а нас он просто знать не хотел.

«Двадцать лет прошло, как умер дедушка, — ужаснулась про себя Джулия, — а их до сих пор гложет ревность к старому вояке, который любил меня больше, чем их».

— Ну и ну! — Джулия развела руками.

— Извини, радость моя, я не хотела тебя обидеть, но что было, то было. Между нами говоря, второго такого бабника поискать надо. Дедушка Убальдо не признавал никаких приличий. Ты разве забыла, как он умер? Из-за его постыдной смерти чуть не распался мой брак с Альбериго.

С годами обстоятельства смерти деда стали казаться Джулии даже забавными.

— Может быть, не будем об этом? — спросила она сестру.

— Ты права, не стоит ворошить прошлое, — согласилась Изабелла. — Кстати, ты должна купить платок.

— Какой платок? — не поняла Джулия.

— Полотняный платок, саван, в который завернут дедушкины кости, прежде, чем положить их в специальный ящик. Так положено.

Джулия удивилась, откуда Изабелла, боявшаяся покойников, как огня, знала такие вещи.

— И где же продают такие платки? — спросила она сестру. — Наверное, в магазине похоронных принадлежностей? Только я не знаю ни одного такого…

— Об этом не беспокойся, — перебила ее Изабелла. — Я закажу платок белошвейке. Надо будет купить самого лучшего полотна и сказать ей, чтобы швы отделала мережкой, так будет наряднее.

— И еще пусть вышьет инициалы, — сострила Джулия.

— Об этом я не подумала, — не заметив насмешки в тоне младшей сестры, спохватилась Изабелла, — хорошо, что напомнила.