Джулиус и Фелтон

Гости собрались в просторной гостиной, стараниями умелой хозяйки превращенной в импровизированный танцевальный зал с мягкими диванчиками вдоль стен для тех, кого танцы в силу возраста или иных причин не интересовали. Но самым примечательным была рождественская ель. Огромная, под два метра, идеальной конусообразной формы, она сияла и переливалась разноцветными огнями и пестрела стеклянными игрушками, красивее которых мне прежде не доводилось видеть. Звезда на макушке загадочно подмигивала, создавая неповторимое новогоднее настроение. Ее отблески падали на паркетный пол, начищенный до блеска, и гостиная казалась наполненной светом и теплом. В центр вышла мисс Дафна, все взгляды немедля устремились на нее.

– Сначала фанты, потом танцы! – громко оповестила она и захлопала в ладоши, заливисто рассмеявшись. Филипп зачарованно глядел на нее, а потом вдруг стремительно побледнел.

– Джулиус… Джулиус, – испуганно проблеял он, отступая назад, за мою спину. – Пошли отсюда. Хочу подышать.

Его много чего пугало: мумии, трупы, морги и привидения. Но чтобы он бледнел при виде наряженной ели…

– В чем дело? – Я вышел вслед за ним, не особенно стремясь играть в фанты.

– Не знаю, как объяснить, – замялся он. Мы стояли у окна в конце коридора, куда звуки музыки и смеха почти не доносились. Окно равнодушно темнело, отражая его растерянное и смущенное лицо. – В общем, я… Я просто…

– Что? – Я не на шутку встревожился. Однако, услышав признание, не сдержал облегченной улыбки. – Ты серьезно? Совсем не умеешь танцевать? А как же бурная студенческая жизнь?

– Я боксировал, сочинял стихи, рисовал стенгазету и писал для нее статьи. Если бы я еще танцевал, то стал бы идеальным. Это, пожалуй, слишком.

– Что ж, – ответил я. – Тогда придется научить тебя.

Не дав другу и слова вставить, я взял его за руку, вторую заставил положить себе на плечо. Расстояние между нами сократилось. Ладонь легла Филиппу на пояс так легко, что прикосновение едва ощущалось.

– Смотри в глаза партнерше. – Я кривовато улыбнулся, когда он дернул головой, едва не ударившись лбом о мой подбородок. – Она должна видеть в тебе опору. Веди ее.

Я сильнее сжал пальцы на его поясе, сделал шаг вперед, и Филипп против воли подчинился, сделав шаг назад.

– Счет простой. Подчинись ритму. Раз, два, три, поворот. Раз, два, три, поворот. Раз, два, три…

Ноги скользили по паркету, в голове звучали три простые цифры, стирая прочие, такие путаные мысли. Я держал Филиппа так, словно вокруг – пустота, и ветер, бьющийся в ней, мог разлучить нас. Танец – это совсем не сложно. Просто нужно почувствовать единение и услышать музыку. Не ту, что гремит и скрипит в ушах, а ту, что играет в сердце.

Раз, два, три. Шаг вперед. Раз, два, три. Поворот. Не отрывать взгляда, не опускать голову. Позволить мыслям уложиться так, как им надо, воспользоваться краткой передышкой перед опасностью, которая, я верил, нас непременно здесь поджидает.

– Вот видишь, все не так безнадежно. – Я остановился и отпустил его ладонь.

– Это… – Филипп запыхался. Наверное потому, что все это время практически не дышал. – Это вальс!

– Ну да.

– Никто давно не танцует вальс. – Он привалился к стене, украдкой переводя дух. – Ты будто из прошлого века. Уфф…

Друг прикрыл глаза и не увидел моего удивления. Я поведал ему всю свою непростую историю, однако одной вскользь произнесенной фразой Филипп дал мне новый повод для подозрений, ведь говорил так, будто ничего не помнил, будто той исповеди вовсе не было.

– Идем. – Я круто развернулся и, не дожидаясь, направился обратно в гостиную.

Фанты как раз подходили к концу, как, собственно, и сам вечер. Близилась заветная полночь. Я вошел следом за Филиппом, и это спасло меня от участи быть пойманным особой с завязанными глазами.

– Попался! – цепко схватила она его за воротник и без предупреждения впилась в губы страстным поцелуем. Я не успел предупредить моего друга, как мисс Ричмонд отстранилась и, стянув повязку, громко провозгласила: – Фант засчитан!

Все стояли и аплодировали смелости хозяйки, а Дафна подмигнула смущенному Филиппу и упорхнула прочь, объявляя на ходу:

– Дамы и господа, наполняем бокалы! До полуночи сорок минут!

Нас закружило и разделило, так что я был предоставлен сам себе, проведя это время в кресле подальше от суеты, издали наблюдая за тем, как мелькает макушка компаньона в веселящейся толпе. Странное возбуждение, бродившее в крови последние несколько дней, заставляло сердце биться так быстро, что мне не хватало кислорода. Сам воздух этого роскошного светлого дома давил на грудь, не позволяя дышать, подавляя волю и будоража чувства. Ослепительная хозяйка в моих глазах точно расплывалась, сливаясь с фоном, и становилось страшно. По-настоящему страшно. Если бы не присутствие рядом Филиппа, никакие силы – ни земные, ни небесные – не заставили бы меня переступить порог. Его наивная вера в чудеса стала моей путеводной звездой.

А потом раздался крик…

* * *