Джуна. Одиночество солнца

Сила характера, гордость, нежелание оправдываться в том, что ни один целитель не может лечить себя сам, и послужили основными причинами ранней смерти.

Зимой 2014 года у меня разболелось плечо. Тут как раз Джуна пригласила меня к себе. И только я хотела ей пожаловаться. Смотрю – сидит скрюченная. Пьет кофе.

– Плечо? – спросила я.

– Правое, – ответила Джуна. – Говорят, блуждающий нерв.

– А у меня – левое. Говорят, на левом плече сидит черт, на правом – ангел!

Джуна кисло улыбнулась.

– Значит, у тебя черт болит, а у меня ангел?

Я кивнула.

Плечо беспокоило Джуну с января 2014 года. Ей сказали, что это блуждающий нерв. Она приобрела корсет, иногда просила помассировать ее «ангела». Вики тут же подбегал и подставлял спину. Наверное, его тоже одолевали блуждающие нервы.

Руки в шрамах от топора

И содрогнулась бренная земля,

И содрогнулся океан великий,
И содрогнулся месяц и застыл
Средь бездны в небесах,
И солнце содрогнулось, бег нарушив…

Джуна

Последние десять лет Джуна предпочитала черный цвет. Юбки не носила. В ее гардеробе имелось несколько черных трикотажных синтетических брюк. Жилетки ей шили на заказ какие-то женщины. Черные жилетки ее украшались стразами, металлическими аксессуарами. Иногда мехом. Под жилетку Джуна надевала черные футболки с длинным рукавом, чтобы закрывать шрамы от топора, которым одиннадцать лет назад решила остановить биение сердца.

На день рождения я подарила ей красного панбархата футболку и весь вышитый золотом «даламче и забунче». Это тканник типа жилетки с расклешенной юбкой до самого пола, что надевается на рубашку. По черному бархату были вышиты сплошь золотые узоры. Ручная работа редкой вышивки. И к этому набору парадных ассирийских вещей – длинную, до пола, юбку из черного бархата.

Джуна ни разу не надела это, объясняя, что траур по Вахо будет носить до конца своих дней.

Ноги-кувалды

Годы летят, словно стрелы, назад не вернешь.

Годы летят, словно звезды, и падают в вечность.
Только мгновения вольны, останавливать время,
Если научимся мы останавливать эти мгновенья…

Джуна

– Я еле хожу, Света! – признавалась она последние эти два года.

Диагноз после смерти – полная закупорка ног – не вырос сам собою. Болезни копились.

Джуна их не хотела лечить сознательно и гордо.

Она старалась держать спину прямой. Но каждый шаг, как русалочке, отдавшей голос и хвост за любимого принца (в случае с Джуной – за науку), давался ей с трудом и болью.

– Мои ноги – как кувалды. Подожди. Расхожусь, – говорила она, если мой визит был ранним и она только вставала с постели.

Джуна и аппликаторы Ляпко

…Бессмертная сущность

Проста и бесконечна, как отвага:
Чужую рану и чужую муку
Вдруг ощутить пронзительно – своими.
Лишь так сердца становятся живыми.

Джуна

Чтобы облегчить ее страдания, я посоветовала аппликаторы Ляпко, которые помогли мне при лечении плеча. Куда там! Заставить ее хоть капельку помочь себе самой – дело практически невозможное.

Однако вода и камень точит. Когда Николай Ляпко приехал в Москву, я потащила его к Джуне.

– Целитель? Да? Народный? – с тенью пренебрежения осматривала она моего друга Ляпко, который развернул перед нею свои ленты, и ромашки, и коврики, и валики – в общем, продукцию всех видов.

– Кандидат медицинских наук. Врач первой категории Ляпко, – представила я ей друга еще раз.

– И сколько я вам должна? – уничтожающе спросила Джуна.

Ляпко – директор нескольких заводов по изготовлению аппликаторов в Донецке, поэтому заявление Джуны для него прозвучало как оскорбление. Он же не менеджер по продажам, а изобретатель. Но Ляпко достаточно сдержанно сказал, что это подарок.

Однако Джуна скептически общалась с ним. И даже стол, уставленный, как всегда, грузинскими блюдами, не сгладил напряжения.

Несмотря на холодный прием, Джуна уже на следующий день распробовала и поняла, что такое благотворное влияние аппликаторов, и позвонила с просьбой привезти ей «этих колючек еще».

Как оказалось, все подарки Ляпко она раздарила быстро. Оставила себе только краплинки.

На коврик, спасший меня от полугодовых болей в плече, Джуна так и не решилась лечь.

Острое развитие предсмертной сенильной деменции

Плачу и чувствую – сердце не бьется (так страшно).

Плачу и чувствую – разум меня покидает.

Джуна