Джунгар. Небесное Испытание

Процессия двинулась по городу. Господин Хаги не без удовлетворения оглядел вверенные ему владения: он все же успел подготовитсья к приему высокого гостя. Центральная улица, по которой они следовали, за прошедшие три месяца была заново вымощена, но ничто не говорило об этом, хотя кучи строительного мусора убрали буквально три дня назад. Сейчас под копытами коней матово поблескивали ровные булыжники, обточенные водами Яньтэ, и все ухабы, за которые раньше эту дорогу в простонародье прозвали Пьянчужкой (он это знал, конечно) были выровнены. За одно это он как градоначальник заслуживал поощрения. Господин Хаги приосанился, завидев впереди Дом приемов. По большому счету, обвинить его особенно не в чем. Он,может быть, и не лучший рин в Срединной, но и не хуже многих, особенно на юге и дальнем востоке: там, он слышал, до сих пор существует узаконенная самими управителями провинций работорговля. Все, что можно ему предъявить, это мелкие недочеты, которые можно свалить на обстоятельства и нерадивость подчиненных. Таким образом, ему лишь остается произвести на судью благоприятное впечатление. Только и всего.

Проводив гостя к отведенному ему высокому помосту, господин Хаги уселся рядом, зорко следя, как его заместители рассаживают людей и отдают приказания слугам, ловко обносящих гостей маленькими пиалами с кусочками лимона и небольшими полотенцами для совершения омовений. Сам он едва обмакнул пальцы в прохладную, приятно пахнущую лимоном воду, глядя, как Гань Хэ основательно вытирает руки белоснежным шелковым платком и выковыривает грязь из-под ногтей.

Глядя на его быстрые, мелкие жесты, какими он, не касаясь, стряхивает над водой руки, отирает лицо, господин Хаги подавил в себе неприязнь: уж больно невеличественно смотрелся этот присланный императором человечек. У него, должно быть, редкая растительность на впалой груди и сухие ноги. Его секретарь, против этикета посаженный рядом с пришельцем, жмурил припухшие глаза и комкал полотенце, все никак не отдавая его обратно слуге, который мялся рядом, не имея возможности обслужить остальных. " Он что, хочет его спереть?" - подумал господин Хаги, чувствуя, как в нем растет раздражение. А вот этого никак нельзя допустить, никак. Он был достаточно опытен, чтобы знать, что неприязнь к знатным гостям нельзя скрывать - ее нельзя испытывать. Иначе тебя выдадут какие-нибудь мелкие жесты,опущенные уголки губ или не в месту вставленная фраза. А потому искусство встречать высоких гостей - в искреннем желании заметить в них все только самое лучшее, закрыть глаза на все их недостатки, и польстить настолько тонко, чтобы это выглядело естественно.

- Я действительно рад вашему приезду, уважаемый судья, - совершенно искренне сказал господин Хаги, - Иногда нам, управителям провинций, приходится разбирать такие сложные тяжбы - и совершенно не с кем обсудить, справедливо ли принимаемое решение. Прежде чем вы займетесь своими многоуважаемыми делами, я хотел бы сразу попросить вас о великом одолжении помочь мне с несколькими случаями, которые я специально оставил без рассмотрения к вашему приезду. Не откажите мне. Я знаю, что начинать с этого, еще не встретив вас как подобает, очень невежливо, но для меня очень важно заручиться вашим согласием.

- Посмотрим, посмотрим, - сухонький человечек потер руки и искоса взглянул на него, - Сначала, как Вы понимаете, я должен сделать то, зачем приехал, и только после этого могу себе позволить оказать вам помощь.

- Конечно,конечно! - господин Хаги добродушно замахал руками, - Я не могу не понимать, что Ваше поручение, отданное самим императором, куда более важно. Я, так сказать, опережая события…

- Не стоит, - барственно махнул рукой Гань Хэ.

Господин Хаги улыбнулся как можно шире, и незаметно подал знак рукой к началу торжественного ужина. Вот так: он, как и многие другие, начал с просьбы, но эта просьба должна была польстить судье, и одновременно показать то, как он, Хаги, печется о делах своей провинции. Ужином-то,поди, его на пути каждый потчевал. Это само собой разумеется.

Он был поражен тем, сколько ест этот невысокий худой человек. Сам господин Хаги отличался отменным аппетитом, вполне естественным для его внушительного роста и крупной кости. Но судья Гань Хэ поглощал еду, словно у него внутри была бездонная бочка. Он отведал каждое из вносимых четырнадцати блюд, не удосужившись их похвалить, как то предписывает правило гостя, запил все внушительным количеством изысканного цветочного вина и не выказал никаких признаков опьянения. Господин же Хаги, старавшийся не отставать (как известно, взаимопонимание часто возникает между людьми в одинаковой степени опьянения и почти невозможно между трезвым и пьяным), теперь чувствовал себя несколько неловко и тщательно себя контролировал.