Джунгли

На следующее утро они встретились в элегантной каюте для совещаний. Хуан хотел, чтобы группа была небольшой, поэтому в нее вошли только он, Эрик Стоун, Солей и, поскольку они стали добрыми подругами, Линда Росс. Эрик вывел на мониторы сведения о недавних сделках Ролана Круассара. Их было много, и Солей мало что знала о делах отца, потому что в последние годы они почти не общались.

Хуан считал: чего бы Бахар ни хотел от Круассара, сделка была заключена вскоре после похищения Солей. Им пришлось вернуться назад на полгода. Материал был таким иссохшим, что, казалось, с плазменных экранов сыпалась пыль. Эта работа могла нравиться только бухгалтеру, и к началу второго часа Хуан заметил, что Солей разочарована.

– Non, я не знала, что отец купил индийский сталелитейный завод, – вздохнула она, когда Эрик указал на сделку в три миллиона евро, совершенную за день до ее похищения.

– Ничего страшного, – успокоил ее Хуан. – Так, а это? Через два дня после вашего похищения он продал свою долю в бразильской компании по производству электроприборов. Говорит вам это о чем-нибудь?

– Нет. Ни о чем.

– А здесь он сдал в аренду что-то именуемое «Альбатрос» чему-то похожему на шелл-компанию. Эрик, кто или что «Хиберниа партнерс»?

– Секунду. Я уже встречал это название. – Эрик немного поработал на ноутбуке. – Так, нашел. Это ирландская компания, организована на основании правительственной концессии четыре года назад. Они собирались импортировать соль для дорог, но так и не принялись за дело. Полгода назад получили большой заем через один банк на Новых Гибридах, но деньги остаются нетронутыми.

– Вот оно! – воскликнула Солей.

– Что?

– Соль. Отец купил соляную шахту до того, как ее осмотрел эксперт со стороны. Только после заключения сделки пригласил кого-то. Это был американец, как вы, и когда тот сказал отцу, что шахта нестабильна, он тут же уволил его и нанял другого. Второго я ни разу не видела, потому что…

– Причина не важна, – подал голос Хуан. – Рассказывайте о шахте.

– Она находится в восточной Франции, неподалеку от итальянской границы и очень близко к какой-то реке.

– Это хорошо, – сказал Эрик.

«Орегон» быстро приближался к южному побережью Франции.

– Река оказалась проблемой, – продолжала Солей. – Эксперт сказал, что она опасна. Кажется, это называется «прокачивание».

– Просачивание, – поправил Хуан.

– Да. Он сказал так. Просачивание. В общем, это самая худшая сделка из всех, какие отец заключал, но он сказал, что это научило его смиренности. Сказал, что никогда не продаст ее, но сохранит, как альбатроса на шее, чтобы не забывать. Вот почему он назвал эту компанию «Альбатрос», как в поэме.

«Сказание о старом мореходе» Кольриджа было едва ли не единственной поэмой, какую знал Кабрильо. «И мертвый Альбатрос на мне висит взамен креста»[15].

– Отец ни за что не сдал бы шахту в аренду, – добавила Солей. – Вы хотели, чтобы я нашла необычное. Думаю, вот оно.

– Ладно, давайте пока это оставим. Предстоит еще со многим разобраться. Нам нужно быть уверенными.

– Oui, mon capitaine[16].

Через час они все-таки вернулись к шахте «Альбатрос». Хуан предложил, чтобы Марк Мерфи разузнал побольше о «Хиберниа партнерс», пока они работают в каюте для совещаний, но Эрик сказал, что делать этого нельзя. Если эта компания – одно из прикрытий Бахара, то проникновение в ее систему насторожит квантовый компьютер и выдаст, что о нем наводят справки.

Кабрильо поблагодарил за предусмотрительность, не представляя, как сильно им придется полагаться на компьютеры, пока эта способность существует.

– Нам потребуются схемы шахты, – сказал Хуан. – Можете связаться с этим инспектором?

– Я не общалась с ним несколько лет, но, конечно, могу. Номер его телефона не помню, но кое-кто может найти его для меня.

Эрик покашлял, чтобы привлечь к себе внимание.

– Не хочу казаться параноиком, но звонить с судна не следует и поручать это Солей тоже нельзя.

– Почему? – спросила Линда.

– Как мы с Марком объясняли, этот компьютер контролирует сразу все. А информация о нас уже собирается. Любая связь с «Орегона» будет перехвачена. Думаю, компьютеру приказано фиксировать индивидуальные голосовые особенности.

– Оставь, Эрик, – возразила Линда. – Компьютер не может слушать все телефонные разговоры на планете и сосредоточиться на каком-то определенном.

– Может, в том-то и дело. АНБ делает это постоянно. А компьютер Бахара уже показал, что он в тысячи раз мощнее. Не зря он называется квантовым. Перед нами совершенно новая парадигма, нужно думать и действовать осторожно, словно за каждым нашим действием следят, потому что, скорее всего, так оно и есть.

– Что ты предлагаешь? – спросил Хуан.

– Мы высадим кого-нибудь на берег, и этот человек позвонит от лица Солей. Использовать ее имя нельзя – возможно, оно тоже ориентир.

– Но Бахар думает, что Солей погибла, когда «Геркулес» затонул, – заметила Линда.