Джунгли во дворе

Но я не поддался. А других обитателей Джунглей разве обижать можно? Конечно, мух, комаров, оводов я в расчет не беру. Их действительно словно сама судьба создала нашими врагами. Какой с них спрос? Но вот, например, бабочки. О них речь впереди, но, забегая вперед, скажу, что потом они вытеснили-таки пауков с пьедестала моих пристрастий. Симпатия к паукам, уважение к ним у меня, конечно, остались, но бабочки-то ведь ничем не хуже. И взрослые, и их ранняя, «юношеская» стадия — гусеницы. А клопы? Некоторые травяные (разумеется, не домашние, еще не хватало!) клопы, ярко, со вкусом окрашенные, прекрасны! А жуки? А уже упоминавшиеся стрекозы? Со многими из упомянутых этих созданий были у меня и «личные» отношения… Так что же, выходит, всех их считать в некотором смысле своими родственниками?

Написал я эту последнюю фразу, подумал. И вот к какой мысли пришел.

Да. Конечно! В том-то и дело. Все мы и на самом деле в каком-то смысле родственники. Все мы представители живого на планете Земля. Дети одной своей щедрой матери — Природы. И дети, и часть ее. Как же не родственники?

Не любим того, кого не знаем…

Однажды я затеял со своими родственниками разговор о том, кому какие животные больше нравятся. Моя сестра Рита, женщина средних лет, мать семейства, сказала, что ей очень симпатичны косули. Видела их в зоологическом саду на юге очень давно, но до сих пор помнит. Очень уж они милые, сказала она, грациозные и покорные. Самки забитые такие, самцы их гоняют, жалко. Глаза у них печальные.

— Ну, хорошо, — согласился я. — Косули, конечно, красивые и безобидные, их трудно не любить. А еще кого бы ты назвала?

И тут сестра назвала крыс. Крыс, которых большинство так яростно ненавидит! У меня тоже, честно говоря, они не вызывают особой симпатии. Правда, она поправилась, сказав, что имеет в виду не серых домовых крыс, а пестрых. И рассказала, как у них жили две пестрые крысы — Фантомас и Феничка. Фантомасом назвали самца потому, что был он весь белый, а морда — черно-фиолетовая, как маска. Феничка же была вся разноцветная, живая и сообразительная. Коробку с этой парочкой поставили в ванну, и Феничка очень скоро научилась вспрыгивать на край ванны. Правда, получилось это у нее далеко не сразу: много раз она не допрыгивала и срывалась, но не падала духом, и наконец упорство и стремление к познанию нового победили. А Фантомас только ел, валялся на дне ванны и спал. Еще гадил. Феничка, бедная, такая чистоплотная, хозяйственная, за ним все катышки убирала. В сторонку оттаскивала или в сток ванны. Приберется, а потом вспрыгнет на край ванны, спустится на пол и по ванной комнате гуляет. Фантомас же, ленивый, трусливый, так от ванного донышка и не смог оторваться. А еще Феничка имя свое знала и тотчас прибегала, если ее звали. И очень любила с людьми играть, а когда Валентин муж сестры, спал днем (что с ним частенько случалось), то она обычно по нему ползала. Ведь это удивительно, чтобы крыса так к человеку привыкла!

— Крысы и мыши, как собаки и кошки, по развитию отличаются, — подытожила сестра. — Крысы гораздо умнее…

Тут насчет собак и кошек я возразил, сказав, что у них у самих теперь живут черный терьер и черная кошка и неизвестно еще кто из них умнее. Огромная терьериха по имени Лена действительно неглупа и эффектна. У меня к ней только одна претензия: когда я приходил читать вслух свои рассказы, то, лишь только мы садились и я начинал, Лена принималась демонстративно зевать, поскуливать, всем своим видом выражая невыносимую скуку. Я подумал: может быть, ее выводит из себя всего-навсего монотонность моего голоса? Но когда Валентин начинал читать вместо меня и старался читать с выражением, то и это не помогало. Значит, дело не в голосе… Нет, кошка Ночка, с моей точки зрения, гораздо умнее. Вы бы послушали, как разговаривает она с сестрой, любые оттенки эмоций выражая модуляциями мяуканья. А как она однажды вспрыгнула ко мне на колени и начала успокаивающе мяукать и ласкаться, сочувственно глядя в глаза, когда я пришел к родственникам после какой-то очередной своей неудачи!

Да, очень часто наше отношение к животным носит утилитарный характер. Понимает, ценит нас животное — значит, оно хорошее…

Но не всегда дело только в этом.

Для моей племянницы Лили, ставшей теперь семнадцатилетней девушкой, например, одно из самых любимых животных — медведка. Да-да, медведка — сравнительно крупное насекомое, похожее то ли на кузнечика без длинных ног, то ли на маленького рака с костяными лопаточками вместо клешней, причем бурого, тараканьего цвета. Я бы назвал ее помесью рака с тараканом. Живет медведка под землей, лопаточками прорывая длинные ходы, питается корнями растений, почему и считается вредителем в огороде.

— Чем же тебе так нравится медведка? — спросил я.

— А она хорошенькая, и глаза выразительные! Жалко ее: всю жизнь в земле живет, в темноте.