Джунгли во дворе

— Ой, смотри, какая стрекоза! — сказала Вика, когда я уже свернул с дороги и, держа наготове фотоаппарат, на цыпочках приближался к диковинному существу, сидящему на стволе березы.

Солнце, опускаясь, желтело, и крылья «стрекозы» отливали золотом. Я приблизился на достаточное расстояние и, не дыша, начал прицеливаться. На матовом стекле видоискателя появилось наконец резкое изображение гигантского наездника, залитого золотыми солнечными лучами. Мало сказать, что он был хорошо сложен — он был изящен. И странен. Очень длинные ноги, длинное гибкое туловище, тонкие усы, узкие прозрачные крылья. И непропорционально большая шпага на конце брюшка — яйцеклад. В столь оригинальном его строении все, казалось, было подчинено какой-то одной, пока еще неясной нам цели. И еще он непонятным образом напоминал мушкетера.

Сделав на всякий случай несколько первых поспешных снимков, я теперь мог рассмотреть его внимательнее. Наездник сидел в странной позе. Прочно упершись ногами в кору березы, он изящно приподнялся, изогнулся… И вонзил шпагу прямо в березовый ствол. Выгнутое туловище, симметрично расставленные ноги и перпендикулярно поставленная шпага — оригинальная буровая установка. Напрягаясь, он погружал шпагу глубже и глубже. За две-три минуты шпага проникла в березу почти на всю свою длину, и, делая последние усилия, мушкетеру пришлось даже присесть. Широкая двойная петля выгнулась у самого основания шпаги — по-видимому, ножны.

Наконец, сделав свое дело (поразив невидимого врага?), мушкетер начал вытаскивать шпагу, грациозно приподнимаясь на тонких ногах. Он уже почти совсем распрямил их, а шпаге все конца не было. Но вот, чуть ли не подпрыгнув на цыпочках, он выдернул острый конец и, вытянув свое оружие вдоль ствола, облегченно опустился на бархатистую кору.

Вика наблюдала вместе со мной, стоя, правда, на почтительном расстоянии, и теперь, увидев шпагу во всей длине, восхищенно и уважительно ойкнула.

Не обращая на нас внимания, наездник принялся чиститься. Только тут я разглядел, что голова у него обидно маленькая. Правда, глаза большие. И очень гибкие, подвижные усы. Ноги почти прозрачные, красновато-рыжие на просвет и столь же прозрачная, красноватая, необычайно тонкая талия. Вообще теперь, не в работе, а на отдыхе, он вовсе не был изящным, скорее нескладным, и непропорционально длинная шпага волочилась за ним, затрудняя движения, делая его неуклюжим. Не ловкий мушкетер, а усталый, волочащий чрезмерно громоздкую пику воин.

Отдохнув и почистившись, он тем не менее засуетился и начал быстро передвигаться по коре березы, осторожно и тщательно трогая и постукивая ее своими чудесными усиками, которые то расходились в разные стороны, то параллельно сближались, то действовали каждый сам по себе и ощупывали поверхность коры, как гибкие нежные щупальца. Местами кора была усеяна дырочками, словно побита дробью, и, касаясь дырочек, усики изгибались и, как маленькие змейки, ныряли в загадочную глубину.

Наблюдая за ним, я вспомнил, что в юности, в пионерском лагере, мы очень боялись этих огромных «ос», уверенные, что столь длинное «жало» нужно им если не для нападения, то по крайней мере для обороны. Мы не знали, что яйцеклад — так же как, например, «сабля» кузнечика — для нас, людей, совершенно безвреден…

Солнце опускалось все ниже и уже коснулось макушек далекого леса. Я сделал еще несколько снимков, и мы с Викой продолжали свой путь по аллее старых берез, ведущей в замок баронессы Мастдорф, бывшей владелицы этих мест.

Возвращаясь уже в сумерках, мы увидели наездника на том же стволе — он опять погрузил свою шпагу почти на всю длину и опять напомнил элегантного мушкетера.

Позже я узнал, что нам повезло. Это был гигантский наездник — мегарисса. Мегарисса вообще не очень часто встречается, а еще труднее застать ее «за работой».

Но что же у нее за работа? И почему облик мегариссы столь своеобразен?

Есть в природе стволовой древесный вредитель — березовый рогохвост. Во взрослом состоянии это насекомое похоже то ли на большую осу, то ли на гигантскую муху с коротким «рогом» на конце брюшка. Под рогом есть еще и небольшой яйцеклад. Рогохвост пробуравливает яйцекладом кору березы и под нее откладывает свои яички. Из яичек вылупляются крошечные червячки-личинки, вооруженные, однако, крепкими челюстями, и беззастенчиво вгрызаются в живое дерево, прямо в ствол. Питаясь древесиной и соками, личинки растут, прогрызают внутри дерева длинные ходы-тоннели и, конечно, думают, что сам черт им не брат, потому что никто, мол, их не видит.

Кстати, челюсти личинок рогохвоста необычайно мощны. Ученые пытались ставить свинцовые преграды на пути личинок — они прогрызали отверстия в металле. Столь же крепки челюсти и взрослых, крылатых рогохвостов. Ведь если личинка благополучно заканчивает свой цикл и окукливается в глубине ствола, то по выходе из куколки взрослому рогохвосту приходится выбираться на свободу из этой своеобразной древесной темницы. А это очень не просто…