Джунипер. История девочки, которая появилась на свет слишком рано

Некоторые медсестры носили медицинские костюмы, на которых были изображены плюшевые мишки или Твити Бёрд. Костюм Трейси был украшен кошками в открытом космосе и обезьянами, дрессирующими собак. Ей нравились в одежде полоски зебры, и они были даже на ее сабо. Трейси была педантична, но имела дар импровизации. Она «подшивала» штаны степлером. Она была резка, язвительна и развлекала нас историями из своей личной жизни. Например, Трейси рассказала нам о том, как бросила парня, потому что тот додумался подарить ей гвоздики. Я сочувственно кивала, в то время как Том качал головой, проявляя мужскую солидарность.

У Трейси не было своих детей, она и не хотела их заводить. Она шутила, что любит только крошечных младенцев.

«Я теряю к ним интерес, как только у них начинают резаться зубы», — говорила она.

Для нас это было неважно. Мы хотели, чтобы она спасла жизнь нашей дочери, а не научила ее кататься на водных лыжах. У Трейси было шесть спасенных кошек, прямо как у меня. Раненые живые существа были ее больным местом. Она двигалась так тихо, что напоминала кошку. Она обладала даром исчезать незаметно, а потом появляться как раз в тот момент, когда становилась нужна. Все свидетельствовало о ее профессионализме. Всего за два дня наблюдения за ее работой я поняла, что она мастер мелких манипуляций. Подгузник нашей дочери был размером с упаковку жевательной резинки «Trident», но Трейси удавалось сменить его за секунду, не задев при этом ни одного провода. Заменяя пластыри, фиксирующие трубки, она прикасалась пальцем к липкой стороне пластыря, чтобы уменьшить клейкость и тем самым избежать повреждения кожи ребенка.

Некоторые медсестры почти не разговаривали со своими маленькими пациентами, а другие успокаивали их сюсюканьем. Трейси разговаривала с Орешком так, словно она понимала все, что происходит вокруг. Трейси знала, как утихомирить нашу дочь, когда та пиналась или размахивала руками.

«Послушайте, юная леди, — говорила ей Трейси, — я уже много лет имею дело с младенцами и не боюсь вас».

А затем она отвечала воображаемым голосом нашей дочери: «Но Трейси, я думала, мы друзья!»

Трейси никого не боялась. Однажды утром, когда врач назначил анализы крови, мы увидели, как Трейси спокойно взяла телефон, позвонила врачу и напомнила ему о том, что в теле нашей дочери крови чуть больше тридцати миллилитров.

«У этого ребенка не так много крови, — сказала Трейси. — Вам придется определить наиболее важные анализы».

Она обладала чуткостью, типичной для жителей штата Индиана, что сразу же покорило Тома. Мы боялись прикасаться к нашей дочери, поэтому она показала нам, как делать это, не задев проводов. Кожа ребенка была такой нежной, а нервные окончания находились так близко к ее поверхности, что поглаживания ее раздражали. Нашей дочери нравились уверенные надавливающие прикосновения, благодаря которым она чувствовала себя в безопасности, как в матке. Одной ладонью мы обхватывали ее голову, а другой — стопы. На мягких участках черепа малышки прощупывался пульс.

Трейси аккуратно переворачивала ее каждый раз, чтобы мягкая голова ребенка не деформировалась. Такой побочный эффект характерен для преждевременно рожденных младенцев, и медсестры называют его «голова-тостер». Как только я узнала о людях с «головами-тостерами», я стала видеть их повсюду: в лифтах, в супермаркетах. «Недоношенный!» — думала я, гордясь своими способностями в диагностике. Я хотела, чтобы моя дочь была идеальной и имела красивую круглую голову, как Чарли Браун, но больше всего я хотела, чтобы она жила. Если в конце концов ее голова будет напоминать кухонный прибор — не беда, ведь дети прекрасно выглядят в шапочках.

Я делилась с Трейси каждой из этих безумных мыслей, и она, казалось, не осуждала меня. Мы прекрасно подходили друг другу.

Мне было страшно попросить ее об услуге. Для этого я абсолютно не гожусь, поэтому мы договорились, что Том поговорит с ней. Он задержал Трейси рано утром. Я видела, как они в оцепенении стояли в центре комнаты. Было понятно, что она колеблется. Трейси отвела взгляд, что-то пробормотала, а затем поспешно ушла.

«Она сказала, что у нее нет времени», — доложил Том, вернувшись. У нее было слишком много других обязанностей на этаже. Старшая медсестра часто просит ее ставить катетеры и капельницы.

Я посмотрела на Тома так, словно пыталась выжать из него больше информации.

«Она сказала, что подумает», — добавил Том.

Том: названное перестает быть эфемерным