Дзур

Вообще-то я о подобном не задумывался, но…

— Я не уверен. Если я войду в дом, переполненный волшебницами Левой Руки, которые намерены убить меня, вы сумеете меня защитить?

— Я не вмешиваюсь во внутренние дела Великих Домов.

— Великолепно.

— Не напрямую, по крайней мере, — улыбнулась Богиня.

— Если вам известен непрямой способ вытащить меня оттуда живым, я буду рад его услышать. Я думал насчет снятия телепортационного блока…

— Нет, это прямое вмешательство.

— Тогда, полагаю, божественное явление тоже отпадает.

— Боюсь, что так.

— Что тогда?

— Я неплохо умею насылать сны.

— О да. Мне вы послали несколько штук, да?

— Да.

— Последний отправил меня на Восток и стоил мне пальца.

— Это был не последний.

— О.

— Ну так как с этим?

— Кажется, я понимаю, к чему вы ведете.

— И?

— Согласен.

— Значит, я возвращаю тебя.

— Но скажите, что…

Большего я выговорить не успел — окружавшие меня залы Вирры пропали, и я снова стоял у ее алтаря в Южной Адриланке.

15. Клецки

Отец потратил многие часы, пытаясь научить меня, как делать хорошие клецки, но полагаю, просто есть вещи, мне недоступные. С другой стороны, даже и умей я делать хорошие клецки, им было бы далеко до совершенной консистенции валабаровых.

Секрет клецок более, чем, пожалуй, во всех остальных блюдах, какие я когда-либо пробовал приготовить, заключается в терпении. Терпение — чтобы сделать в точности правильную смесь, терпение — чтобы по отдельности погрузить в кипяток каждую клецку, терпение — чтобы вытащить их ровно тогда, когда нужно. Готовясь к тому, чтобы кого-то прикончить, я затрачивал примерно столько же усилий, но вероятно, подобный труд мне тогда нравился больше.

Раз уж я так развиваю аналогии между профессиями убийцы и кулинара, надо особо остановиться на терпении, потому что это ключевой фактор и там, и там. Забавно, но до того, как ступить на эту стезю, я полагал, что характер у меня весьма беспокойный. Оказалось, что когда дело доходит до осуществления убийства, я без затруднений выжидаю удобного момента, чтобы нанести удар, или часами жду на улице, высматривая кого-то, или сутками напролет шагаю за клиентом, отслеживая его передвижения.

Не знаю, почему в одних делах я проявляю величайшее терпение, а в других становлюсь нервным, раздражительным, и в конце концов выдаю тихое ругательство и объявляю цель достигнутой, либо иным способом убеждаю себя, что результат неплох.

В убийстве и кулинарии результат не должен быть «неплох». Или надо приблизиться к совершенству так близко, как только возможно, или стоит избрать иную стезю. Что я в общем и сделал.

Я наблюдал за Телнаном, который отдавал должное кетне с гарниром из валабаровых кабачков, о которых я мог бы многое рассказать, если бы имел склонность. Одно из искусств приготовления трапезы — и Валабар в нем мастер, — это решить, что с чем правильно сочетается. Наверное, это как подобрать правильное оружие, чтобы прикончить кого-то; оно выбирается с учетом обстоятельств, как то: умения конкретного лица, правильное время и место.

Вот еще одна параллель между убийством и кулинарией, в качестве гарнира к терпению, необходимому, когда готовишь кому-то смерть или клецки. Но об этом я думаю уже сейчас, спустя немалое время после обеда и всего, что за ним последовало. А тогда я просто ел и даже не думал об убийствах, хотя, наверное, местами и вспоминал насчет клецок, которые я никогда не мог приготовить как следует, по мнению моего отца. Да и по моему собственному тоже.

Награда за правильно приготовленные клецки — идеальный гарнир для валабаровой говяжьей грудинки. Раскусишь одну, и она взрывается во рту вкусом впитанного ею чистого соуса. Великолепно.

Единственная загвоздка — к этому времени приходится притормозить. Слишком много уже съедено, и хорошо чувствуется, что предел вместимости совсем недалеко.

Кажется, Телнан в это время что-то говорил, но я не слышал, или слышал, но не запомнил. Наверное, он говорил о сосисках внутри кетны, однако я не уверен. Грудинка, соус и клецки — мне просто не хватало внимания на что-то еще.

Вот, если угодно, еще одна параллель насчет осуществления убийства и погружения в беспредельное удовольствие. И то, и другое требует полной сосредоточенности.

«Босс!»

— Проклятье!

«В чем дело, босс?»

«Все в порядке, Лойош.»

«Если ты еще хоть раз такое выкинешь, я тебя укушу. По-настоящему, крепко.»

«Понял. Меня долго не было?»

«Целую вечность. С час.»

Я связался с Державой. Отсутствовал я около двадцати минут.

«Ладно. Пошли домой.»

Я вернулся в свою безопасную каморку и залег в ожидании. Ожидание продолжалось минуты три, а потом я понял, что вот так вот сидеть и ничего не делать раздражает меня до безумия.

«А ведь может пройти несколько дней, босс.»

«Или несколько недель.»