E Allard Prizraki proshlogo

Выбежала Лиля с хлопушкой, я поморщился от её неприятного, резкого возгласа, услышал громкий стрекот камеры, который звучал для меня, как скрип железа по стеклу. Невыносимо яркий свет бил в глаза. Съёмка превратилась в мучительную пытку, каждый шаг давался с огромным трудом, я еле сдерживался. Милана дёргалась в моих руках, словно в предсмертных муках, я почти перестал контролировать себя. И с огромным облегчением услышал:

— Стоп! Хорошо. Закончили.

Я присел на кровати, пытаясь отдышаться, огляделся по сторонам, вся обстановка, стены, камера, люди вдруг зашатались передо мной, все залила мутная, красная пелена, закружилась голова, засосало под ложечкой, как при сильной качке во время шторма.

— Верстовский, отдыхай. Хреново выглядишь, — бросил Верхоланцев.

Мне показалось, он издевается надо мной. Изо всех сил сдержавшись, чтобы не врезать ему, я встал и медленно вышел из павильона. Прошёл по коридору, распахнул дверь и свалился без сил на кушетку в гримёрной.

— Олежек, что с тобой? — услышал я сочувствующий голос Миланы.

Прибежала за мной, сучка. Боится, что с её быком-производителем что-то случится и придётся другого искать.

— Ничего, — буркнул я.

Она присела рядом, дотронулась до лба, я оттолкнул её руку, и отвернулся к стене. Она наклонилась ко мне, мягко погладила по волосам.

— Не волнуйся, со мной все хорошо, — глухо буркнул я. — Не приставай!

Я думал, она обидится, уйдёт. Но она по-прежнему ласково гладила меня по голове, спине, обняла. Я резко вскочил и злобно впился в нее глазами.

— Милана, со мной все нормально, — прорычал я. — Может, хватит играть роль влюблённой дурочки?! Я прекрасно знаю, что тебе от меня нужно. И не надо притворяться, делать вид, что ты страстно влюблена. Давай договоримся так — если ты мне позволишь воспитывать моего ребёнка, я останусь с тобой, пока это будет нужно. Нет — ищи себе другого кобеля.

Милана изумлённо моргая, взглянула в моё лицо и пролепетала:

— Я ничего не понимаю, что ты говоришь. Какой ребёнок?

Я зло расхохотался и объяснил:

— Я все знаю, Милана. Я нужен тебе только для одного — сделать ребёнка. Видите ли, от мужа ты рожать не хочешь. Староват. А стриптизёр, которого тебе олигарх Беня подарил — глуповат. А я в самый раз — помоложе и не такой дурак. Хотя сейчас думаю, что я действительно идиот.

Она замерла, будто её хлестнули кнутом. На глазах появились слезы, задрожали губы. То, что Милана — великолепная актриса, я знал всегда.

— Ты меня больше не любишь? — совершенно нелогично прошептала она.

Я направился к двери, взялся за ручку и процедил сквозь зубы:

— Больше не люблю. Но наш договор в силе остаётся.

За спиной я услышал горькие рыданья, но меня это совершенно не взволновало.

Я возвращался домой в синем фургончике, с ощущением, что моя душа выглядит, как заплёванный общественный туалет. Ярость испарилась, я мучительно пытался понять, зачем сказал Милане злые, несправедливые слова? Какой бес в меня вселился? Даже, если я хотел сказать о признании Верхоланцева, то совсем не в таких выражениях. Почему я повёл себя, как последний мерзавец? Хотелось отхлестать себя по щекам. Мрачнее тучи, я прошёл в дом и увидел Екатерину Павловну, она собирала чемоданы.

— Что случилось? — спросил я, подозревая самое худшее. — Что-то с Сергеем?

— Нет, что вы, Олег! — воскликнула она. — Его выписывают, мы просто решили с ним пожить в другом месте, пока он окончательно не придёт в себя.

— А, понятно, тогда я тоже соберу вещи.

— Нет-нет, Олег, я прошу вас, останьтесь в нашем доме. Пожалуйста! Мы хотели попросить вас с Сергеем пожить здесь.

— Мне неудобно, я совершенно посторонний человек и ничем помочь не смог, — пробормотал я смущённо.

— Вы спасли Сергею жизнь, я уверена, вы сможете докопаться до сути происходящего. Распоряжайтесь всем в доме, как сочтёте нужным. Вот, адрес и телефон, где мы будем жить. Если вам понадобится что-нибудь — звоните.

Я присел на диванчик, и проговорил:

— Екатерина Павловна, я должен вас предупредить. Призрак может последовать за вами. Если он настоящий, конечно.

Она испуганно взглянула на меня, побледнела, руки безвольно повисли вдоль тела.

— Правда? Господи, а что же делать? Я так боюсь за Серёжу. Он еле выкарабкался.

— Но я уверен. Почти. Что этого не произойдёт, — твердо сказал я. — Сообщайте мне обо всем. Желаю Сергею скорейшего и полного выздоровления.

Я помог ей вынести чемоданы, загрузить в багажник. Мы обнялись, краем глаза я заметил старикашку рядом с канализационным люком. Он какое-то время изучал нас, мне показалось, его губы скривила довольная ухмылка. Заметив, что я наблюдаю за ним, он быстро развернулся и заковылял в сторону помойки.

— Да, Екатерина Павловна, не сообщайте никому ваш новый адрес, — предупредил я. — И постарайтесь не пускать незнакомых людей, — добавил я, усмехнувшись.