Э клана Мишильер

Следующим этапом их «наполеоновских» планов, станет полная ревизия книжных богатств, принесенных Габи из другого мира. К сожалению, Трис не читал ни по-русски, ни по-английски, так что заниматься этим им предстояло вдвоем, но явно позже, поскольку сейчас тана ожидала прогулка с невестой, — погода стояла солнечная, и грех было этим не воспользоваться, — а Габи должна была посетить императорский дворец. Эва Сабиния, оказывается, искала её накануне вечером и, не найдя, оставила сообщение, что хочет видеть свою подругу Габриэллу Э’Мишильер. Отказывать принцессе было нельзя, — да и не хотелось, если честно, — так что воленс-ноленс пришлось отрываться от одних дел, чтобы заняться другими. И это, не говоря уже о том, что надо было повидаться с Марией, то есть, посидеть с ней и обсудить тет-а-тет массу животрепещущих вопросов, начиная матримониальными, — все-таки две свадьбы на носу, — и заканчивая уголовными, имея в виду все ещё не раскрытое покушение на Марию и Эву Сабинию. И, наконец, на вечер Габи запланировала ужин при свечах с господином де Ламот-Уданкуром из Сентонжа. И ужин этот просто обязан был завершиться ночью безумств, о которой Габи мечтала уже вторую неделю подряд. Так что, планов было много, и все дела — неотложные. Пришлось даже оставить на время «хозяйственные заботы», которых у Э’Мишильер было, выражаясь языком иного мира, «до хрена и больше».

Итак, её секретарь-референт Натали де Вюйяр связалась с секретарем Эвы Сабинии, и встреча была назначена на полдень. Однако, знаменитое полдничное чаепитие во дворце начиналось обычно не «в двенадцать ноль-ноль», а «не ранее часа и не позднее двух», и значит принцесса хотела с ней поговорить о чем-то наедине. Тем для подобного рода разговоров было немало, но Габи полагала, что речь пойдет о чем-то ей до сих пор неизвестном. О том, о чем Эва Сабиния предполагала поговорить с ней в их последнюю встречу, но реализовать свои планы не успела. Её отвлекли, и, удя по тому, как это выглядело, принцессу позвал императорский Источник, и, значит, дело было неотложное и напрямую связанное с императорской семьей. Однако поговорить по душам не получилось и в этот раз. Из дворца сообщили, что принцесса занята неотложными делами и предложили связаться с ней завтра.

«Ну, завтра, так завтра, — мысленно пожала Габи плечами. — Вряд ли она от меня бегает, сама же хотела пообщаться. Но должность у неё такая, что никогда не знаешь, какие ещё императивы[122] могут всплыть по ходу дела».

Впрочем, поговорить тет-а-тет не удалось ни на следующий день, ни через неделю. Сначала Эва Сабиния была занята исключительно важными государственными делами, — принимала посольства сразу трех европейских стран и королевства Бенин[123] в придачу, производила смотр гвардейским полкам и вручала награды ветеранам, — а затем, заменяя своего отца-императора, вылетела с краткосрочным визитом в Неаполитанское королевство. И, наконец, и опять же от имени Карл II провела подобие Малого императорского приема, на котором среди прочего объявила об окончательном закрытии Турнира. Такое странное окончание состязаний не могло не разочаровывать и, разумеется, многих разочаровало. Но, с другой стороны, Турнир себя явно исчерпал. Он затянулся, и в условиях неопределенности, вызванной тем, что заговор против Эвы Сабинии и Марии Перигорской до сих пор не был раскрыт, продолжать его, и в самом деле, было более чем рискованно. Впрочем, все «финалисты» Турнира получили ценные подарки и «окончательный расчет», поскольку Эва Сабиния официально объявила, что уже нашла себе жениха, имя которого будет обнародовано несколько позже. Заявление это Габи непросто удивило, оно сбило её с толку, поскольку кто-кто, а она точно знала, что нет у принцессы ни жениха, ни кандидатуры в женихи, ни желания такового подыскивать. Но снова, как и прежде, поговорить об этом никак не получалось. Однако в народе не зря говорят, что сколько веревочке не виться, а конец будет. Год, — если исчислять его по григорианскому календарю, завершился, и в первый день нового года, они все-таки встретились и поговорили. И да, это была судьбоносная встреча и для Габи, и для Эвы Сабинии, и, вообще, для всех, всех, всех…