e10caee0b606418ade466ebb30b86cf4

И это только выдержки из двух страниц печатного текста, которые занимает это письмо, пока добирается до ключевого вопроса, ради которого оно и

написано. Казалось бы (даже при очень сокращённом цитировании), совершенно ясно, что вопрос, заданный в конце второй страницы, заслуживает уже

быть воспринятым как чисто риторический. Но нет – Набоков и на него отвечает: «Понимаешь, если б я меньше любил бы тебя, то я должен (подчёркнуто

1 Бойд Б. Конверты… С. 16-17.

2 Там же. С. 23-24.

3 Набоков В. Письма к Вере. С. 56-57.

41

в тексте письма – Э.Г. ) был бы уехать. А так – просто смысла нет. И умирать

мне не хочется. Есть два рода “будь что будет”. Безвольное и волевое. Прости

мне – но я живу вторым. И ты не можешь отнять у меня веры в то, о чём я думать боюсь, – такое это было бы счастье…».1

Да, нелегко далось Набокову переломить Верино «будь что будет»: Да, старомодная медлительность речей,

стальная простота…Тем сердце горячей:

сталь, накалённая полётом...

Эти строки, написанные поперёк, посреди текста – «хвостик», якобы

оставшийся на листке, где «я как-то … начал писать стихи тебе … и спотык-нулся. А другой бумаги нет».2

Очевидный намёк на «поперечный» характер Веры.

ВЕРА… И «МОРН»

Набокову пришлось сопровождать семью в Прагу, чтобы позаботиться и убедиться, что всё относительно приемлемо устроилось; при этом, однако, «успев

1 Набоков В. Письма к Вере. С. 56-57.

2 Там же. С. 56, 58.

42

удивить домашних», – как вспоминала младшая из сестёр, Елена, – своим

намерением вернуться в Берлин.1 Он ужаснулся условиям, в которых они оказались, и 30 декабря пишет Вере, что при первой возможности постарается

уговорить мать вернуться в Берлин. Несмотря на все хлопоты, которыми ему

приходится заниматься, он не прекращает работу над пятиактной стихотворной драмой, начатой несколько месяцев назад, – «Трагедией господина Морна».

По мнению Барабтарло, встреча с Верой «явственно и загадочно» по-влияла на «многие взгляды Набокова и его художественную систему».2 Его

письма из Праги – своего рода челнок, беспрестанно снующий между Верой

и «Морном» и с обоими одновременно выясняющий отношения.

31 декабря 1923 г.: «Знаешь, я не думал, что я так заскучаю по тебе …

хочу кончить моего Морна». Он находит в Вере идеального читателя: есть

только два человека, которым он читает «с наслаждением», – она и мама, он

видит в Вере «эту твою чудесную понятливость, словно у тебя в душе есть

заранее уготовленное место для каждой моей мысли… Знаешь, я никому так

не доверял (курсив в тексте – Э.Г.), как тебе».3 8 января 1924 г.: «Ты знаешь, мы ужасно похожи друг на друга… Ты – моя маска… Морн растёт, как пожар

в ветряную ночь».4 10 января: Набоков ждёт от Веры письма – «…ан нет.

Очень мне грустно стало… Я сочинил небольшой монолог…», – и он приводит монолог Дандилио, персонажа, устами которого он передаёт центральные

идеи своих метафизических поисков – с выводом, что «мир божественен, и

потому всё – счастье … я тебя очень люблю, моё счастье … сочиняю, не пере-ставая… Ты меня не “разлюбила”?»5 12 января: «Вчера я видел тебя во сне, будто я играю на рояли, а ты переворачиваешь мне ноты…».6 14 января: «Я

так обижен на тебя …Правда, почему ты не пишешь мне? ...мне кажется, что

голова моя – кегельбан. А тут ещё ты – молчишь… Впрочем, ты – моё счастье».7 16 января: «Спасибо, моя любовь, за твои два изумительных письма…Трагедия же не сегодня-завтра дойдёт до такой точки, после которой её

можно будет кончать где угодно… И теперь занимает меня только – ты, – никаких Морнов мне не нужно!»1 17 января: «Любовь моя, я возвращаюсь в среду… Мне осталось полторы сцены… Я никогда не думал, что буду грезить о

1 Интервью С. Шифф с Еленой Сикорской, 26 февр. 1995 г. Цит. по: Шифф С. Вера. С. 26, 597.

2 Барабтарло Г. Сочинение Набокова. С. 259.

3 Набоков В. Письма к Вере. С. 61-63.

4 Там же. С. 63-65.

5 Там же. С. 65-67.

6 Там же. С. 69.

7 Там же. С. 69-70.

1 Набоков В. Письма к Вере. С. 70.

43

Берлине, как о рае … земном… Мне почему-то кажется, что мы с тобой скоро

будем очень счастливы… Сейчас опять засяду за Морна. Боже, как хочется

тебе почитать… Неистово и бесконечно люблю тебя… Люблю».2

И, наконец, последнее (от 24 января) – всего за три дня до возвращения в

Берлин – письмо, но ему не терпится сообщить Вере, что «Морн» посвящается

ей: «Толстая моя черновая тетрадь пойдёт к тебе – с посвящением в стихах.

Косвенно, какими-то извилистыми путями … эту вещь внушила мне ты; без

тебя я бы этак не двинул… Я всё твёрже убеждаюсь в том, что the only thing that matters в жизни, есть искусство».3

«Трагедию господина Морна» Г. Барабтарло определяет как явление

«неожиданного шедевра», в котором «Набоков обнаруживает не по возрасту