e10caee0b606418ade466ebb30b86cf4

продолжает, умудряясь при этом считать себя разумной и даже счастливой, хотя на самом деле ею руководит не разум, а врождённая властность и плос-кие, стереотипные представления о том круге, в котором она, бесприданница, дочь разорившегося купца, оказалась благодаря замужеству с щедрым, беско-рыстным человеком. Что же касается её понимания «счастья», то она заимствует его из арсенала признаков, приличествующих, как она думает, статусу

жены богатого человека, которая тем и «счастлива», что он богат. И постоянная борьба за то, чтобы муж, под её руководством, соблюдал рамки респекта-9 Там же. С. 58.

1 Набоков В. КДВ. С. 129-131.

2 Там же. С. 37.

3 Там же. С. 144.

93

бельного представителя своего круга – неукоснительная прерогатива его же-ны.

Так двое людей, живущих бок о бок, совершенно не понимают ни себя, ни

друг друга, – это полный крах рациональности. В тюрьме своего «я» каждый

из них бессознательно ведом врождёнными доминантными качествами характера: Драйер – творческим потенциалом, но с изъяном легковесности его носителя, Марта – ненасытной алчностью, усугублённой непомерной же потребностью властвовать и навязывать свои стереотипы представлений о «правильном», причинно-следственном управлении жизнью. Но степень реализации

этих качеств, по мнению автора романа, зависит от умения осознавать и учи-тывать опыт своего прошлого, в повторе «случаев» угадывая и, по возможности, корректируя линии своего, индивидуального рисунка судьбы.

Драйер и Марта поженились, едва зная друг друга. И Драйер, талантливый, но легкомысленный и поверхностный, полагающийся на первый взгляд, первое впечатление, которое производят люди обычные, ничем особенно не

выделяющиеся, не разглядел в своей будущей жене опасную хищницу и на

протяжении семи лет продолжает смотреть на неё сквозь розовые очки. И

Марта, почти всегда недовольная, раздражённая своим непредсказуемым мужем, но маниакально – как окажется, буквально намертво – привязанная к его

богатству, пойдёт до (своего) конца; всё как будто бы рассчитав, но став жертвой случая, помноженного на её фанатичную, слепую алчность.

До поры до времени ситуация позволяет «королю» и «даме» рядиться в

избранные ими камуфляжные образы. Драйер является в облике скорее благодушной пародии на настоящего, с большой буквы Короля, то есть – либо пере-дразнивающего его шута, либо этакого запоздалого, не по юному уже возрасту, персонажа-трикстера (благо автор наградил его своим гипертимным темпераментом). Он – смехач, по поводу и без повода, а то и вопиюще неуместный: смеётся, рассказывая полицейскому о только что произошедшей аварии, в которой он и Марта, «пока продолжался этот припадок автомобильного бешен-ства ... принимали всевозможные положения и в конце концов оказались на

полу».1 Драйер ходит смешной, подпрыгивающей походкой, у него в глазах

«мальчишеский, озорной огонёк», он, рискуя отстать от поезда, «мелкой ры-сью» кидается за газетой и, едва успев вскочить на «проплывавшую подножку», заслуживает от Марты презрительное замечание – «сумасшедший идиот», на что он «дружелюбно ей покивал и погрузился в газету».2

Марте кажется, что её чудаковатый, непослушный муж нарочно, назло ей, во всём ведёт себя строптиво, и что это – специально, напоказ. И она не очень-1 Набоков В. КДВ. С. 44.

2 Там же. С. 21.

94

то ошибается. Разумеется, бессознательно, без какого бы то ни было злого

умысла, но Драйер, «тёплый, золотистый», так легко представимый «в сиянии

преувеличенного солнца» своей мечты, сам собой – солнечная натура из «обречённых на счастье», невольно, из подручного рутинного материала, на ходу, на лету воспроизводит подобие радостей, забав и приключений, которых он

лишён из-за Марты, как бы компенсируя себя за зависимость от неё в главном

– беспрерывной, безостановочной гонке зарабатывания денег и выполнении

представительских функций, удовлетворяющих её тщеславие.

Со стороны же – и не только Марте – это может показаться экстравагант-ными выкрутасами несерьёзного и даже несколько инфантильного чудака, хо-тя на самом деле за этой внешней картинкой – глубинные и чреватые тектони-ческими последствиями процессы, нуждающиеся только в случае-триггере.

И он появляется: в образе жалкого, несчастного двадцатилетнего юноши

из провинциального городка, валета-Франца, двоюродного племянника Драйера. Появляется он с первой страницы, и не один, а в исключительно проницательном и подталкивающем, в нужном ему направлении, сопровождении автора, с намёками и символами, понятными ему одному, а персонажу и читателю