Êåéò Òèðíàí

Во время заговора я все время отливал немного воска так, чтобы вылить его весь только к последним словам. Закончив, я прислушался к своим ощущениям - рука не болела. Сало ли, наговор ли подействовал, было не так важно. Важен был результат. Чувствуя некоторый подъем, я решил немного почистить ауру мальчика, что ему, горемычному, совсем не помешало бы. Я набрал воды из колодца и с ведром вошел в дом.

Поставив ведро, я выбрал одно из яиц, принесенных Анной и, достав из сундука старый, но чистый платок, пошел в комнату. Ваня спал, как убитый но, что радовало меня больше всего, не кашлял. Конечно, одна порция сушеных медведок с березовым соком не могла убить туберкулезную палочку, но начало есть, и начало внушающее оптимизм.

Я расстелил на столе платок и подошел к Ване. Мальчик спал так крепко, что его не разбудили бы и из пушки. Я стал водить яйцом над его телом, двигаясь по часовой стрелке, и говоря следующие слова:

- В яйцо свожу, а яйцо сожгу. Сжигаю в нём порчу, сухоту, корчу.

Дело дневное, дело ночное, дело ветряное. Возьми огонь на себя. Огонь да зола, освободи раба Божьего Ивана от зла. Ключ. Замок. Язык. Аминь.

Произнеся заговор три раза, и столько же раз обведя яйцом над телом, я положил яйцо в платок, завернул его и вышел из дома. В печке еще горели угли. Подкинув туда сухое полено, и дождавшись, пока оно полностью загорится, я положил в печку платок, с завернутым в него яйцом, и ушел. Мое присутствие не было необходимым...

...Утро выдалось пасмурным. Сказывалась близость осени, времени, когда нужно было собирать травы и коренья, необходимые для лечения разных болезней. Впрочем, я не собирался сегодня же идти в лес - дел хватало и дома, но подумал, что как только Ване станет получше, прогуляюсь с ним к старой, заброшенной заимке, вокруг которой росли редкие виды нужных мне растений.

Я снова смешал порошок из медведок с оставшимся березовым соком, и решительно разбудил Ваню - время близилось к девяти часам. Ваня открыл глаза, посмотрел на меня, и вдруг произнес:

- А я вас во сне видел.

Протянув ему стакан с лекарством, я спросил:

- И что ж там было?

- Да я уже не помню, - Ваня посмотрел в стакан, и поднял глаза на меня, - а это что?

- Ты уже пил это вчера, - я легко подтолкнул его руку, - пей, это лекарство.

Мальчик осторожно пригубил напиток. Серьезное выражение на лице сменилось на улыбку, и он залпом опорожнил содержимое стакана.

"Вот и хорошо", - подумал я, забирая у него стакан.

- А что это было, дядь Серафим?

- Сок березовый с лекарством от туберкулеза.

- Туберкулеза?! - Ваня посмотрел на меня большими глазами.

- Ну, не переживай, у тебя всего лишь начальная форма, так что пару дней попьешь этого сока и все пройдет.

Ваня недоверчиво взглянул на стакан в моей руке.

- Пару дней и все?

- И все, - уверенно подтвердил я, и добавил, - давай-ка, вставай и умывайся. Сейчас позавтракаем, и поможешь мне по дому.

Ваня спрыгнул с кровати, и босиком помчался к двери...

Позавтракать мы успели, а вот дальнейшие планы пришлось полностью пересмотреть. Но, лучше по-порядку...

Мы уже заканчивали завтракать, доев остатки вчерашнего ужина, когда я увидел в окно бегущих и что-то кричащих на ходу сельчан. С каким-то нехорошим предчувствием я прошел к двери - сомнений, что толпа бежит ко мне, почему-то даже не возникло, хотя за моим домом начинался огромный лес, в который обычно местные жители ходили по грибы или по ягоды.

Выйдя на крыльцо, я увидел, что не ошибся - человек десять запыхавшихся от бега мужчин и женщин толпились перед ступеньками. Взглянув на Евгеньича, доброго пожилого дядьку, который был не похож на самого себя, я понял, что случилось что-то серьезное, поэтому мой вопрос не отличался оригинальностью.

- Ну, чего случилось-то?

Вперед выдвинулся рослый Паша и, поставив правую ногу на первую ступеньку, проговорил басом:

- Там, эта, Ангелинку..., эта, короче, мертвая она! - Закончил он свое нелегкое выступление, и убрал ногу со ступени.

Я смотрел на него, пытаясь осмыслить сказанное. Что значит, мертвая она? Ангелина и Анна ушли от меня поздним вечером и, насколько я могу судить, отправились по своим домам. Мне нужны были более точные сведения, и Пашка для этого явно не годился. К счастью, я заметил торопливо входящего во двор деда Андрея и, махнув ему рукой, крикнул через головы сельчан:

- Дед Андрей, что там случилось?!

Бодро расталкивая столпившихся перед крыльцом людей, дед Андрей пробился к ступенькам, и сказал:

- Уходить тебе надо, Серафим! Там сейчас участковый приехал, ждет областную милицию, что заарестовать тебя!

- Меня?! - Я удивленно обвел взглядом притихшую толпу сельчан, - А за что?!

- Да не знаю я! - Дед Андрей досадливо сплюнул, - Там, Ангелину кто-то убил. И сестра ее, говорят, с утра блажила про тебя, а потом пропала куда-то.

Мое предчувствие неприятностей превратилось в тревогу: Ангелину убили?! Кто?! Неужели, это ее сестра?! А причем тут я? Тысячи мыслей зароились в голове, одна неприятнее другой. Я вспомнил новости, рассказанные накануне Анной о пропавших людей, о падеже скота, о монастыре...