Edamastra (СИ)

  - Если ты говоришь об Эльве, то мы понятия не имеем, скоро ли он придет, и понятия не имеем, что конкретно он задумал. Рассчитывать на его способности глупо!

  - Хорошо, я буду рассчитывать на свои, - улыбнулся Его Величество. И тут же посерьезнел: - Давай рассуждать здраво, Эс. Ну, бросим мы Этвизу сейчас. Ну, закроем Великие Врата. И станем причиной гибели тысяч людей, хотя в нашей власти было ее предотвратить. Нет, я останусь, - он посмотрел на дракона решительно и без колебаний. - Я останусь, даже если придется остаться одному.

  Эс поморщился.

  - Тетя, - буркнула Гертруда, покосившись на госпожу Ванессу, - почему вы позволяете идти воевать ему, но не позволяете мне? Моя мать гордилась бы моей решимостью. Я буду частью отряда лучников, хотите вы того или нет. И на этом наш разговор, - она подхватила со стола чашку с малиновым чаем, - окончен. Приятных сновидений.

  Дверь за девушкой захлопнулась, и Уильям с удивлением осведомился:

  - При чем тут я?

  - При всем, - тяжело вздохнула госпожа Ванесса. - Будь моя воля, и я бы никуда вас не отпустила. Вы слишком юны и слабы, чтобы принимать участие в битве.

  - Я не слаб, - отмахнулся от ее заявления король. - Я молод, но не слаб, госпожа. Вы совершаете ошибку, если думаете обо мне в подобном ключе.

  И он по примеру девушки пожелал госпоже Ванессе приятных сновидений, но сам до рассвета просидел, закутавшись во все доступные одеяла и переживая, как бы завтра на Совете никто не повторил ее фразы...

  Гонец явился за Его Величеством рано утром, виновато помялся у порога и все-таки постучал. В его коротко остриженных, в неизменной манере Этвизы, волосах блестели мелкие дождевые капли, и они же обрамляли доспехи, как своеобразный водяной ореол.

  - Милорд, - сказал гонец, переступая границу комнаты, - вы идете?

  - Иду. - Уильям с третьей попытки попал пальцами в рукав, зашнуровал воротник и потянулся к венцу. Выглядел он так, будто всю ночь подвергался атакам нежити и стоически их отбивал, но на деле юношу беспокоила головная боль. По ощущениям, череп внезапно отказался иметь всякие связи с плотью и теперь потихоньку, ма-а-аленькими кусочками от нее отрывался, а кровь текла - пополам серебряная и красная. - Говард, мне...

  - Вам? - вежливо переспросил рыцарь, потому что Его Величество запнулся и не закончил.

  Уильям надел куртку, проверил, хорошо ли выходит из ножен меч - вдруг захочется что-нибудь кому-нибудь отрубить, - и проворчал:

  - Нет, все в порядке. Забудь. Как ты провел вечер?

  Сэр Говард расплылся в такой счастливой улыбке, словно ждал этого вопроса всю свою жизнь.

  Разумеется, вечер он провел замечательно. Накануне рыцарь отпросился погулять со старыми друзьями, такими же воинами, как он сам, и до трех часов после полуночи пропал в таверне. Друзья попеременно болтали, ели, пили и пели песни, рассказывали о своих последних кампаниях, делали ставки, кто перебьет больше эделе в грядущем сражении, и вообще были полны оптимизма. Судя по радостно звенящим интонациям сэра Говарда, этих своих друзей он обожал и был вне себя от восторга, получив шанс повидаться с ними снова.

  - ...но вернемся к Совету, - осекся он за воротами особняка, потому что к Уильяму присоединился почетный эскорт из хайли, присланный господином Альбертом. - Там будут Его Величество Нойманн, Его Величество Улмаст, а гонец вашего отца представит интересы Талайны, как полноправный заместитель своего короля на землях Этвизы. У него при себе грамота, и эта грамота подтверждает его права, но... милорд, он меня так злит! Будьте с ним осторожнее, хорошо?

  - Хорошо, - покорно согласился Уильям. - Я обещал Альберту вести себя так, чтобы соседние короли ни за что не посмели возомнить, будто хайли - бесхребетное племя, позабывшее старые обиды. Поэтому, - он поманил сэра Говарда к себе, и тот наклонился, подставляя ухо, - как бы я ни поступал, притворяйся, будто это мое обычное поведение.

  - Я вас не подставлю, клянусь, милорд! - горячо произнес рыцарь.

  Совет на протяжении долгих тысячелетий проводился в цитадели Сельмы, и нынешний король, чей наследник болтался по миру и охотился на вурдалаков, пока его родина страдала от жестокости эделе, не стал перечить древним традициям. У арки входа Уильяма встретила тройка солдат, одетых в зеленовато-серую военную форму, и сопроводила до двухстворчатых дверей приемного зала, где уже сидели господин Улмаст, повелитель остроухого племени, Его Величество Нойманн, полноправный король Этвизы, и седой мужчина лет сорока - вероятно, талайнийский посол. Солдаты бодро объявили имя и титулы владыки народа хайли, и Уильям невозмутимо сел в предложенное господином Нойманном кресло.

  Король Этвизы нервничал, его явно смущало такое обилие высокородных гостей. Господин Улмаст выразительно покосился на юношу, но промолчал, а талайнийский гонец, наоборот, язвительно рассмеялся: