Эдана (СИ)

Ну нет, решила я, может, даже сказала вслух. Скорее всего произнесла, потому что, оглядевшись, замечаю на себе взгляд парня слева от меня.

— Есть идеи? — спрашивает он.

Я не отвечаю и закрываю глаза, пытаюсь сосредоточиться, пытаюсь почувствовать своё тело. Я ощущаю на локтях давление лиан, но кисти держат лишь слабые ростки. Я смогу высвободить руки до локтей, но тогда — возможно, очень вероятно — лианы на локтях стянутся туже, и тогда мне не освободиться. Идея освободить сначала локти, а затем кисти —, а лучше, все одним сильным рывком — кажется мне весьма удачной. В конечном итоге, что я теряю?

— Есть, — говорю, поворачивая голову в сторону соседа, не открывая глаз. — Чувствуешь, давление на локтях сильнее, чем на предплечьях и кистях?

Пауза, а затем неуверенное, выжидательное:

— Да.

— Не шевели руками. Думаю, при движении рук, ветви сожмутся крепче. Можно попробовать вырваться, но нужно сделать один сильный рывок.

Открываю глаза и смотрю на соседа слева. Он всё ещё выжидательно смотрит на меня.

— Всю руку нужно будет вырвать в одночасье. Обе одновременно. Попробуем?

— Ну… — он поводит подбородком. — Это единственная идея. Что мы теряем?

На мгновенье я замираю, понимая, что он говорит моими мыслями. Затем вспоминаю, что это галлюцинация, он — плод моего воображения, а потому всё возможно. Следом думаю о том, что да, это галлюцинация, а раз так, то мне ничего не грозит. Я не теряю ничего. Не смогу вырваться, — ну и ладно. Заживо не сгорю.

Отворачиваюсь от соседа.

— На счет три, — доносится издалека его голос.

Внезапно наступает полная тишина. Я отчетливо слышу свое дыхание, и удивительно ясно чувствую свое тело. Сильно упираюсь ногами в землю и напрягаю спину, все мышцы, от поясницы до шеи, ощущаю легкую дрожь мускул.

— Раз… — внезапно разносится в голове, всё ещё отдаленно, но чисто, словно кроме далекого голоса нет никаких других голосов.

— Два…

Крепко сжимаю зубы, слышу их скрежет, чувствую, как сводит скулы от напряжения.

— ТРИ!

Повожу плечами, поднимаю руки резко вверх, затем в стороны, с удивлением не обнаруживая сопротивления, перевожу их вперед, готовясь бежать вперед, и в следующий момент готовлюсь сделать шаг, бросившись помочь соседу слева, если у него ничего не получилось, и всем прочим, к кому подбирается огонь. Потом думаю о том, что огонь может надвигаться с двух сторон, потому внезапно осознаю, что нам с соседом нужно разделиться. Всё это вспыхивает в моей голове в сотую долю секунды, пока я поднимаю веки.

В следующее мгновение я моргаю, силясь сфокусироваться. Передо мной чье-то лицо, и ещё не разглядев его толком, понимаю, что это не сосед слева. Это не мужское лицо. И одежда ослепительно белая.

— Бесстрашие, — произносит женский голос, вырывая меня обратно в реальность.

Привстаю на кресле и поворачиваюсь к девушке из Искренности. Она прикусила губу и смотрит на меня, склонив голову на бок.

— И, кроме того, — хоть мне не позволено это говорить — если я не ошибаюсь, у тебя весьма недурные задатки лидера.

И она пожимает плечами, одновременно показывая рукой, чтобы я слезла.

Только пройдя пол коридора, я останавливаюсь, настигнутая осознанием того, что тест сдан. Да, то, к чему я готовилась морально и физически, и чего так долго ждала, позади.

И не просто позади. Результат теста определенный и безошибочный. И не могу не назвать его положительным. Результат теста: Бесстрашие!

========== Глава 3. Прогулка. ==========

Вглядевшись в его черты, я почуял убийство.

Рэй Брэдбери. В мгновение ока.

Опьяненная этим, без сомнения, успехом, я отправляюсь мимо дома в сторону района Бесстрашных в надежде встретить брата. Глупо, конечно, я осознаю это, завтра я в любом случае попаду к ним, но мне хочется, чтобы эту новость первым узнал именно он.

Чем дальше я отхожу от центра, тем ярче выделяюсь из пешеходов. Постепенно я оказываюсь единственной в цветах Эрудитов, меня окружают лишь облаченные в черное мои будущие собратья, несколько человек из Отречения в серых бесформенных одеяниях, да кучка оборванцев — афракционеров, изгоев.

Сворачиваю с улицы в переулок и направляюсь к месту, куда часто свозят провиант для изгоев, Отреченные раздают его афракционерам под чутким контролем Бесстрашных. Кинан не раз говорил, что уже задолбался — точная цитата — дежурить при раздаче еды и одежды, так что я надеюсь застать его тут.

Останавливаюсь возле угла обветшалого здания и, стараясь унять дыхание после быстрой ходьбы через весь Чикаго, рассматриваю шеренгу Бесстрашных. Все в черной униформе, с автоматами наперевес, все, кроме одной невысокой девицы, стоят ко мне спиной. Отсюда я не могу различить, есть ли среди лихачей Кинан.

Понимая, что затея была очень глупой, и слепо полагаться на волю случая бессмысленно, я решила уйти. Подходить к нему во время дежурства Кинан строго запрещал, и я не смела его ослушаться. А потому, если он даже есть среди этих бесстрашных, отвлекать его я не могу. И делать мне здесь больше нечего, решила я, делая шаг назад и внезапно натыкаясь на что-то.

На кого-то.