EDEN

Я чувствую, как меня буквально окутывает тепло — как же я их обоих люблю!

— Ну и вот, влетела Джинни и закричала, что дом окружают Пожиратели Смерти. Мы с Гарри приготовились сражаться, но Тонкс обездвижила Гарри, прежде чем мы смогли что-либо сделать.

У меня перехватило дыхание.

— Зачем она это сделала?

— Она сказала, что нет смысла рисковать жизнью Избранного, пока он не достаточно подготовлен для встречи с Волдемортом. Она втащила его в камин и по каминной сети отправила куда-то. Не знаю, куда.

Я качаю головой.

— Гарри будет просто в бешенстве…

— Я знаю, — Рон говорит так тихо, что я его едва слышу.

— Все же она правильно поступила, — улыбаюсь про себя — «Мне всегда нравилась Тонкс».

— Ага, — в его голосе слышны грустные нотки. Ни один из нас не говорит о том, о чем в действительности думает — мы никогда не увидим больше Тонкс, и жалеем, что не узнали ее как следует, когда была возможность. Рон качает головой. — Так вот, к моменту, когда они исчезли в облаке летучего пороха, Пожиратели уже ломали дверь. Мама схватила Джинни и аппарировала, а остальные приготовились к бою. Папа уговаривал меня тоже аппарировать, но сама понимаешь…

Я поднимаю голову и смотрю на него.

— Почему ты не ушел, когда была возможность?

Он грустно улыбается.

— Я не мог оставить тебя, Гермиона. Я знал, что тебя похитили Пожиратели Смерти.

Внутри меня все похолодело. Это все моя вина. Он бы сейчас мог быть со своей семьей, если бы не я.

Я готова расплакаться. Шмыгаю носом и улыбаюсь Рону, пытаясь сдержать слезы — какой от них толк? Беру его за руку и сжимаю ее как можно крепче.

— Гермиона? — С беспокойством в голосе спрашивает он. — Малфой, он… в смысле, я знаю, что ты на его попечении. Он мне сказал об этом, когда пришел задавать вопросы в первый раз. Но, ты понимаешь, я…

Мое сердце замирает.

— Он… — Рон краснеет, а голос становится звонче. — Когда они впервые пытались меня разговорить, я ничего не сказал им. Но потом он… — Рон сжимает губы.

— Что он сделал, Рон?

Он смотрит мне прямо в глаза, и я вижу безотчетные страх и ненависть, и на миг мне мерещится, что передо мной вовсе не Рон Уизли.

— Он сказал, что если я не дам им, что они хотят, они… — Он делает глубокий вдох и продолжает. — Он сказал, что изнасилует тебя у меня на глазах.

Что?

Я не верю своим ушам.

Из всех мерзостей и гнусностей, которые он мог…

— Он… он прикасался к тебе? Если он посмел, я клянусь, я…

— Нет, нет, — поспешно говорю я. — Не думаю, что это на самом деле входит в его планы, не волнуйся.

— Откуда тебе знать? — он уже почти отчаялся.

— Я знаю, потому что… потому что он… в общем, он делал определенные намеки, но потом грубо рассмеялся и сказал, что никогда не опустится до того, чтобы марать руки о такое ничтожество как я. Дословно, он сказал «Я не трогаю грязнокровок». И потом, когда Долохов…

Я замолкаю, позволяя словам повиснуть в воздухе, потому что я не хочу ему рассказывать.

Но слишком поздно.

Рон почти в ярости.

— Что сделал Долохов?

— Ничего, — слишком быстро. Он сжимает мою руку, и я резко выдыхаю.

— Гермиона, скажи мне.

— Ничего, я же сказала.

Ничего? Тогда тебе так не показалось.

Я стараюсь отбросить эту мысль подальше.

— Просто Долохов попытался, ну предпринял попытку… но Люциус его остановил. Он сказал, что это позор для чистокровного…

Но внезапно дыхание Рона становится глубже.

Я сжимаю его ладонь.

— Рон, это совершенно не важно, пойми. Все что я хочу сказать, это то, что Люциус не позволит ему что-либо сделать, так что все в порядке…

— Я убью его, — произносит он тихо.

— Кого? Люциуса?

— Обоих. Его и Долохова. Я убью их за все, что они с тобой сделали, — отвечает он после паузы.

Обнимаю его за плечи.

— Ну, перестань. А как же ты? С тобой они обращались еще хуже, чем со мной…

— Нет, — тихо отвечает он. — С самого начала они не уставали повторять, как мне повезло, что я не магглорожденный, как ты. Пообещали быть снисходительными ко мне. Это было незадолго до того, как Малфой начал угрожать мне расправой над тобой, если я не дам им нужную информацию.

Я глажу его по руке, в растерянности, не зная, что еще предпринять.

— Все будет хорошо, Рон. Я обещаю тебе…

— Как ты можешь обещать? — Взрывается он. — Как ты можешь заявлять, что все будет в порядке, когда мы находимся в руках этих чертовых психов? Когда они прямо заявили, что убьют нас, как только мы станем не нужны. Когда на тебя положил глаз этот извращенец, а единственный кто сможет тебя защитить — это проклятый Люциус Малфой?

Я молчу, старательно глядя в пол. Сжимаю губы в тщетной попытке не расплакаться.

— Нам нужно выбираться отсюда, Гермиона.

— Как? Нет, тебе, возможно, удастся, если сможешь выбраться из дома незамеченным. Но тебе придется переплыть озеро, и я не смогу отправиться с тобой.

— Что ты хочешь сказать? Ты же ведь умеешь плавать, правда?

— Да. Но в озере есть…твари. Они пытались убить меня, когда мы пересекали озеро. Они охотятся на магглорожденных, поэтому ты их и не видел.

Рон резко втягивает воздух.

— Так вот о чем она тогда говорила.

— Что? О чем ты?