Eden (ЛП)

Закрываю глаза, слушая, как он шуршит одеждой. Какой смысл бороться с ним? Он в любом случае выиграет, потому что я правда больше не хочу останавливать его. Я не сопротивлялась с тех самых пор, как он впервые и навсегда сломал меня, с тех самых пор, как он убил во мне невинную девочку, какой я когда-то была. А когда я сама поцеловала его в следующий раз, мы похоронили эту девочку. Вместе…

Он проводит рукой по моему бедру, касаясь острой выпирающей косточки. Он совсем близко, и я практически не дышу.

— У меня ничего нет, — шепчет он. — И у тебя тоже не будет.

Открываю глаза, встречая его пугающе голодный взгляд.

— Ты не будешь с Уизли, — произносит он, расстегивая пуговицы моего платья. Безумно медленно. — Уж я позабочусь об этом.

Злость на него и на себя клокочет в груди, и я срываюсь, хватая его за руку.

— Просто уходи! — кричу, вырываясь. — То, что ты предлагаешь — ничто в сравнении с тем, что может дать мне он! Он любит меня! Ты понятия не имеешь, что это значит, но для меня это целый мир! И я могу подарить ему любовь, которую он заслуживает, если ты отпу…

В мгновение ока он хватает меня, притягивая к себе, больно сжимая руки.

— Хочешь сказать, что он значит для тебя то же, что и я? Не смеши меня. Ты моя. Навсегда.

Расслабляю скрюченные от напряжения пальцы. Хочу, чтобы он навсегда увез меня куда-нибудь подальше отсюда, где будем только я и он, где никто не сможет сказать нам, что это неправильно, неестественно, незаконно…

Но как такое может случиться, когда он сам искренне верит, что это запретно?

Он прижимает меня к полу, нависая надо мной, и его глаза затягивают меня в темные глубины.

— Ты знаешь, — шепчет он, касаясь ладонью моей щеки и проводя большим пальцем по губам. — Почему, даже если ты знаешь, кому принадлежишь, ты все равно продолжаешь сопротивляться мне?

— Я никому не принадлежу…

— Нет?

Его рука спускается, очерчивая впадину живота, и ниже, но я сжимаю ноги и вновь бью его кулаками в грудь, пытаясь оттолкнуть.

— Ты серьезно думаешь, что после того, что я сделала с Роном сегодня, я предам его еще раз? Я люблю его. Люблю! Прекрати ухмыляться, черт бы тебя побрал! Я больше не стану делать ему больно!

Он хватает меня за руки, прижимая их к полу по обе стороны от меня.

— Любишь? — кажется, он выжимает из себя эту усмешку. — Любви нет, грязнокровка. Ты жалеешь его, только и всего. Не путай это с любовью. Тебе жаль его, но нужен тебе я. Не стоит даже и сравнивать!

Сглатываю комок в горле, слезы катятся по лицу. Он прав. Он всегда прав, когда дело касается… этого. Не о Роне я думаю, когда лежу одна в темной комнате. Вовсе не Рон может заставить меня вновь почувствовать себя целой. И уж точно не Рон нужен мне, как воздух…

Но в то же время не Рона я ненавижу за то, что случилось со мной, и за то, в кого я превратилась.

Ненавижу Люциуса за то, что он со мной сделал.

Даже когда его пальцы двигаются между моих ног, я все равно ненавижу его. Даже когда касается меня, — его пальцы движутся то медленнее, то быстрее, — я чувствую ненависть, смешанную с огнем желания в крови, и больше всего на свете я хочу оттолкнуть его, но не могу. Знаю, что просто не смогу. Это знание на уровне инстинкта, как, например, тот факт, что нельзя совать руку в открытое пламя.

Боже, что он сотворил со мной?

Он неотрывно смотрит мне в глаза, пока его пальцы посылают электрические разряды по моему телу. Он смотрит, когда мое дыхание учащается. Он прожигает меня взглядом.

Не могу. Не могу позволить ему, глядя в мои глаза, узнать все мои секреты. Он не должен знать, о чем я думаю. Если бы он знал, что я чувствую в эту самую минуту, помимо ненависти, злости и жажды, он бы оставил меня навсегда. Потому что то, что я чувствую идет вразрез с тем, во что он когда-либо верил, он даже не допускает, что такое возможно, особенно между чистокровным и грязнокровкой.

Я никогда не скажу ему об этом. Никогда. Он бы все равно не понял.

Закрываю глаза.

Как бы мне хотелось не дышать так рвано, чтобы тело не отзывалось на пощипывания и поглаживания, а когда он спускается вниз, широко разводя мои ноги и зарываясь лицом между ними, мне отчаянно хочется ненавидеть это так же, как я ненавижу себя…

Но я не могу.

Вцепляюсь себе в лицо, намеренно пытаясь причинить себе боль, наказать за то, что оказалась настолько слабой и позволила ему сотворить с собой такое.

Но огонь внутри, где-то между ног, разрастается и… Боже…

Молю Господа, чтобы он подвел меня к краю и столкнул в вечное забвение, подарив мне спасительную пустоту…

Но затем меня возвращает на грешную землю острая, обжигающая боль, когда Люциус кусает там, внизу. Сильно.

Протестующе взвизгиваю, но он уже перемещается выше, накрывая мои губы невесомым поцелуем, заставляющим меня замереть на мгновение.

Кажется, проходит вечность, но ни один из нас не двигается…

Наконец он отстраняется, глядя мне в глаза. Взгляд его серых глаз подернут дымкой, а зрачки почти черные.