Эдера

Уже несколько дней Казираги вертел в руках визитную карточку Бетси, но позвонить не решился. Наверное, она уже родила, а у неё, бедняжки, здесь никого нет. «Удачно ли прошли роды?» — тревожился Казираги. Он не задавал себе вопроса, почему его так взволновала судьба Бетси, а просто заботился о приятном ему человеке. Поняв, наконец, что телефоном он воспользоваться не сможет, Казираги набрался решимости и поехал в Перуджу.

Бетси он нашёл подавленной и разбитой: мальчик, на которого она возлагала все свои надежды, который последнее время был смыслом её жизни, родился мёртвым.

— И он тоже меня покинул, — с горечью сказала Бетси. — Отчего Господь ко мне так жесток?

— Бетси, — волнуясь, произнёс Казираги, — я хотел бы, чтобы вы относились ко мне как к другу. Чем я могу помочь? Вам что-нибудь нужно? Только скажите!..

— Вы кажетесь мне искренним и добрым человеком. И я очень благодарна вам за участие. Но чем вы можете мне помочь? Вскоре я вернусь в Канаду и, вероятно, опять уеду в горы. Одна.

— Боже мой, Бетси! — с болью воскликнул Казираги. — Не торопитесь принимать какое-либо решение в таком состоянии! Боюсь быть неправильно понятым, но мне кажется, я, всё же, могу вам помочь. Если позволите, я заеду к вам ещё. А вы пока поправляйтесь.

— Спасибо, — растроганно сказала Бетси. — Вы — единственный человек, которому я смогла бы рассказать всё, что со мною произошло.

Появившись у Бетси в следующий раз, Казираги предложил ей поехать с ним в Испанию в качестве эксперта по почвоведению.

— Вы могли бы произвести анализ почв на приобретаемых нами участках?

— Да. Но у вас наверняка есть для этого и другие эксперты?

— Мне было бы приятно работать с вами.

— Благодарю вас. Я должна подумать.

— Разумеется, Бетси! — Казираги был рад уже тому, что она сразу же не отклонила его предложение. — Поверьте мне: работа, умственное напряжение во многих случаях являются лучшим лекарством. Я испытал это на себе. Не отказывайтесь!

— Спасибо, Франко, — улыбнулась Бетси, — я подумаю.

Глава 22

Недолго Матильде пришлось наслаждаться покоем, наступившим для неёе с недавних пор. Нет, у Эдеры и Андреа всё было в порядке, и оба Валерио тоже чувствовали себя прекрасно, а вот Манетти... Душа болела у Матильды за этого бедолагу, за которым невезение всю жизнь следовало по пятам. Казалось бы, что могло случиться теперь, когда он, наконец, обрёл работу, и самого себя, и любовь близких? Но представьте себе, случилось! Манетти обвинили в том, что он похитил Дженнарино, и потребовали вернуть мальчика в приют.

— Да вы с ума сошли! — возмущённо заявил Манетти агенту по защите несовершеннолетних. — Я оформлял просьбу об усыновлении по всем правилам, я взял ребёнка к себе, чтобы он не остался на улице! Вы знаете, что он бежал из дома, где его избивали и с утра до ночи заставляли работать? Такого малыша!.. Его нашли на вокзале — грязного, оборванного, голодного, привезли в приют, откуда он тоже, кстати, всё норовил убежать, потому что и там, видно, не мёд. А тут как раз пришёл я!.. Теперь мальчик, наконец, успокоился, он никуда не хочет бежать, он счастлив...

— Синьор Манетти, — остановила его дама по имени Мария Мадзетти, занимающаяся проблемами несовершеннолетних, — когда нам стало известно о смерти отца Дженнарино, мы пошли в семью, которая брала его на время к себе. Так вот, эти люди заявили, что мальчика у них похитили вы! И официально предъявили вам иск.

— Но ведь я взял его из приюта!

— Они утверждают, что ребёнок сбежал туда от вас, но вы снова его забрали к себе.

— Это непостижимо! Мы заботимся о мальчике, как о принце, а у нас его хотят отнять... — Манетти едва не плакал от бессилия и несправедливости.

— Не надо так волноваться, — сказала синьора Мадзетти, — если всё, что вы говорите, правда, то суд решит дело в вашу пользу. А пока мы вынуждены забрать ребёнка с собой. Где, кстати, он?

— В путешествии! Жене очень хотелось показать ему Италию.

— Мы придём за ребёнком через два дня, — строго сказала синьора Мадзетти. — Постарайтесь к тому времени вернуть его из путешествия.

— Не отдавайте меня в эту тюрьму! — вопил Дженнарино, вырываясь из рук взрослых.

— Это не тюрьма, а большой дом, где тебе будет хорошо, — поясняла синьора Мадзетти.

— Мне хорошо здесь, с папой и мамой!

— Дженнарино, милый, ты пойдёшь туда всего на несколько дней, а потом всё уладится, мы с мамой тебя заберём, — пообещал Манетти.

— Я убегу оттуда и вернусь сюда!

— Тогда ты только всё усложнишь. И за тобой придёт полиция, — продолжал уговаривать сына Манетти.

— Полиция? Значит, я правильно понял: вы отдаёте меня в тюрьму! — кричал Дженнарино. — Вы решили отказаться от меня! И я знаю, почему. У меня тёмная кожа, а вы хотите белого сыночка. Как Лало!

— Детка моя, мы любим тебя! — Лючия уже не могла сдерживать рыданий. — Ты — наш единственный сыночек, и мы сумеем тебя вернуть!

Дженнарино убежал в тот же день, и у Манетти не поднялась рука набрать номер детского приёмника, чтобы сообщить о возвращении Дженнарино.

— Завтра за ним, конечно же, придут, — сказал он Лючии, — но пусть хоть переночует дома.