Эдгар Аллан По и Перуанское Сокровище

Войдя в просторный лекционный зал, мы с Сисси прошли вперед, к столу с разложенными на нем предметами – очевидно, находками, сделанными в Перу: кое-какой керамикой, украшениями из перьев экзотических птиц, ярко раскрашенными тканями и несколькими фигурками из золота и серебра, изображавшими туземных животных.

– Как ты думаешь, может, это – ожерелье вождя? – предположила Сисси, указывая на странный плетеный шнур, от коего отходил целый каскад шнурков потоньше, с узелками, явно расположенными в определенном порядке.

– Мне представляется, что вождь скорее носил бы вот это, – я указал на золотую, дюймов пяти в ширину, хищную птицу с распростертыми крыльями, свисавшую с ожерелья из того же драгоценного металла. – А это, по всей вероятности, кипу. Помнишь сплетенный из шнурков и веревок предмет, описанный в книге Фернандеса?

Сисси кивнула.

– Да, по описанию действительно похоже. Но, думаю, вскоре мы все узнаем, – с улыбкой сказала она.

Мы заняли кресла во втором ряду. Соседние места быстро заполнились оживленно болтающей публикой. Очевидно, доклада профессора Ренелле с нетерпением ждали, и, вслушавшись в разговоры соседей, я узнал, что его считают отменным оратором, а следующая экспедиция, которую он намерен предпринять, вызывает в обществе немалый интерес.

За несколько минут до семи в зал, всем видом выражая абсолютную уверенность в себе, вошел сам профессор. Громко, словно бы специально затем, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание, стуча о паркет тростью, он двинулся по проходу сквозь толпу зрителей. За ним рысцой поспешал мистер Блэквелл и некто третий, кативший перед собою деревянный столик на колесах, на коем был установлен весьма изящный волшебный фонарь. Профессор Ренелле велел поставить его слева от стола, развернув к белой стене, обращенной к публике. Мистер Блэквелл хлопотал, пока все не было устроено к полному удовлетворению профессора, после чего нарочито откашлялся, прося тишины.

– Добрый вечер, леди и джентльмены! Добро пожаловать в Американское философское общество, первое научное общество нашей страны! – с помпою объявил мистер Блэквелл, что было исправно встречено бурными аплодисментами. – Рад сообщить: сегодня у нас в гостях профессор Фредерик Ренелле, исследователь древних культур Южной Америки, собиратель древностей и глава не одной экспедиции. Профессор Ренелле много путешествовал по Мексике и Перу, вдоль великой реки Амазонки и в отдаленные горные области этой чудесной страны. Сегодня он прочтет нам доклад о своем очередном перуанском путешествии через Чачапоясские горы в поисках затерянных городов Облачного народа!

С этими словами мистер Блэквелл отступил в сторону, поднял руки, зааплодировал, приветствуя профессора Ренелле, и мы захлопали в ладоши вслед за ним.

Но прежде, чем профессор успел начать доклад, дверь в задней стене отворилась, и в зал, драматически шурша юбками, вошла леди, чье появление было встречено негромким изумленным аханьем.

– Это же миссис Рейнольдс! – прошептала жена.

– Миссис Рейнольдс! Миссис Рейнольдс! – приглушенно зароптали вокруг.

Упиваясь всеобщим преклонением, актриса остановилась и окинула взглядом зал. Одета она была в бархатное платье цвета сирени, украшенное водопадами кружев и густо расшитое белыми шелковыми цветами. Прическу ее венчал фиалковый плюмаж, а бледное лицо ради такого случая, очевидно, было покрыто густым слоем белил, нанесенных рукою предприимчивой миссис Лэрд.

– Прошу прощения, профессор Ренелле, мы задержались, – объявила она.

Голос ее разнесся по всему залу, словно в театре. Профессор Ренелле бросил на леди злобный взгляд, но в следующий же миг скривил губы в фальшивой улыбке.

– Уверен, ваша задержка была неизбежна, – с долей сарказма, как раз достаточной для того, чтоб глаза актрисы сузились, сказал он. – Прошу вас. Места для вас зарезервированы.

Мистер Блэквелл помчался провожать миссис Рейнольдс к оставленному для нее креслу. Стоило ей углубиться в зал, как сердце мое дрогнуло: за нею следовал тот, кого я надеялся не видеть более никогда в жизни – мистер Джордж Рейнольдс, превратившийся в драматурга писец, не желавший мне ничего, кроме горя. Мало этого, мистер Блэквелл вел сию пару к двум пустовавшим креслам посреди первого ряда, прямо перед нами, и шансы на то, что Джордж Рейнольдс не заметит моего присутствия, были крайне малы. Все терпеливо ждали, пока актриса усядется, радуясь столь близкому соседству с «бесспорной королевой театральных подмостков», как она значилась на афишах, я же всем сердцем жалел, что не выбрал мест в задних рядах.

Очевидно, жена почувствовала мое волнение.

– Дорогой, давай сосредоточимся на деле, – прошептала она, нежно сжав мою руку.

Я согласно кивнул, что было сил стараясь последовать ее мудрому совету.

– Ну, а теперь, когда все на местах, – звучным, однако не слишком приятным из-за заносчивых интонаций голосом объявил профессор, – благодарю вас за то, что почтили мой доклад своим присутствием.