Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы

Ей не досаждали в ее новом доме, и она жила как прежде, тихо и уединенно. Периодические прогулки, королевские замашки, псы-охранники, безудержная болтливость – ничего не изменилось. Вот только расстояние, отделявшее ее от обитаемых мест, увеличилось, в силу чего она стала реже появляться в Солсбери, и мои пешие походы к ней прекратились.

Эти воспоминания навеяло сообщение приютившей меня женщины. Хижина, в которой я искал защиту и помощь, похоже, была обителью Королевы Мэб. Благодаря удачному стечению обстоятельств старуха и собаки отсутствовали, когда я хозяйничал в ее жилище. В противном случае мне пришлось бы иметь дело с грозными свирепыми стражами: если бы Деб вдруг вернулась и собаки опередили ее, меня и мою беспомощную спутницу разорвали бы на куски. Эти зверюги никогда не лаяли, и я, не подозревая об опасности, вряд ли успел бы воспользоваться мушкетом.

Почему же в такой неурочный час ее не было дома? Сейчас как раз тот период, когда соплеменники обычно наносят ей визит. Есть ли какая-то связь между ней и дикарями, с которыми я столкнулся?

И кто разыскивает меня? Люди, которых я видел у хижины Деб, мне незнакомы, но о ране на моем лице было известно только им. Почему же они знают, кто я и откуда? Я предположил, что они посчитали меня мертвым, но, вероятно, потом засомневались в этом и решили исправить свою ошибку. А вернувшись к хижине и обнаружив там только трупы индейцев, стали наводить обо мне справки и отправились на поиски.

Что из этого следует? По их словам, я заблудился в горах, где пропадал трое суток с момента исчезновения. Вряд ли прошло больше двенадцати часов с тех пор, как я выбрался из пещеры. Получается, что два с половиной дня я провел в подземной темнице?

Эти соображения быстро сменились другими. Теперь я знал, что представляет собой окружавшая меня местность. Я находился посреди долины, окаймленной горными хребтами, которые постепенно сближаются друг с другом и сходясь образуют пещеры и впадины, скалы и пропасти необитаемого пустынного плато, известного как Норуолк. Долина постепенно расширяется к западу и в самом широком месте достигает десяти или двенадцати миль.

Окольные пути не раз выводили меня к подножию южного берегового вала. Внешний его фундамент размыт речными водами, но по мере продвижения на восток гора и река отступают друг от друга, а между ними располагаются плодородные земли. Там находится и мой дом в Солсбери. Долг повелевал мне добраться туда и вернуться уже с отрядом надежных людей, чтобы пресечь злостные планы индейцев.

В Солсбери вели две дороги. Одна огибала гору, тянулась через пустынные, нехоженые места, где можно было напороться на притаившихся дикарей. Другая, торная, шла вдоль речного берега, и выбраться на нее можно было, лишь перевалив через гору. Задача вполне выполнимая. Об этом я узнал от хозяйки дома: она показала мне из окна тропу, ведущую к вершине, и добавила, что с другой стороны такая же тропа сбегает к реке. Вряд ли путь мне предстоял легкий, но этот вариант был предпочтительнее других.

Конечно, маршрут довольно запутанный и окольный. Однако самое трудное – подняться на вершину и спуститься к реке. Оттуда к Солсбери ведет прямая ровная дорога. В целом же требовалось пройти около тридцати миль. И желательно было сделать это за шесть часов, потому что потом наступят сумерки, а для путешествия в темноте нужны проворство леопарда и крепость дикого оленя.

Я же был едва жив. Душевные муки, страх, невероятное напряжение, истощение, раны – все это лишило меня сил. Но ведь я еще держался. Может, мне удастся засветло добраться домой? С детских лет я познал наслаждение в подвигах ловкости и выносливости. Преодолевая густые заросли или пропасти, я мало-помалу закалил себя физически и нравственно в рискованных испытаниях. Мне казалось, что я начну себя презирать, если не сравняюсь в ловкости с рысью, в прыгучести с косулей, а в терпении и несгибаемости воли с индейцем-могавком. Я стремился превзойти диких зверей во всем, вне зависимости от того, разумно это или нет, старался понять, в чем сила каждого из них, чтобы выйти в состязании с ними победителем.

Глава XXI

Мне не терпелось узнать, что стало с моими близкими. Если они живы, я смог бы успокоиться сам и своим появлением развеять их опасения на мой счет. Груз ужасных подозрений был невероятно тяжел, я никак не мог примириться с неопределенностью. Беспокойство и зловещие предчувствия мучили меня так, что все опасности и тяготы минувших дней не шли с этим ни в какое сравнение.

Еда, питье и короткий отдых освежили меня и придали мне новых сил. Теперь я чувствовал, что смогу одолеть трудную дорогу. Получив от хозяйки еще некоторые наставления и горячо поблагодарив ее за гостеприимство, я отправился в путь.