Единорог и три короны

Они прибыли в Экзиль незадолго до захода солнца. Сердце девушки учащенно билось; она волновалась, как пройдет ее первая встреча с гарнизоном. Крепость высилась на фоне голубоватой горы. Неоднократно разрушаемая и перестраиваемая в прошлом, она совсем недавно подверглась последней, самой значительной реконструкции: были расширены фортификационные сооружения, и теперь крепость производила необычайно внушительное впечатление. Возвышаясь на огромной скале, нависавшей над деревней, массивная, но удивительно пропорциональная крепость казалась неприступной. Черепичные кровли выступали за пределы стены, и строгие геометрические формы крепостной стены издали казались огромным негостеприимным домом.

Вскарабкавшись почти на самую вершину утеса, Филипп и Камилла наконец добрались до тяжелых ворот; один из часовых попросил их назвать свои имена. Узнав, с кем имеют дело, солдаты мгновенно бросились открывать ворота; как только офицеры въехали в крепость, они тотчас же закрыли ворота.

Подошли еще двое служилых; они взяли на себя заботы о конях приезжих. Но Черный Дьявол, возбужденный крутым подъемом и большим количеством незнакомых людей, нервничал, и хозяйка вынуждена была сама довести его до конюшни. Поэтому д’Амбремону также пришлось самому проводить своего жеребца.

— Таким образом мы сразу начинаем знакомиться с фортом, — заявил шевалье молодому лейтенанту, выбежавшему им навстречу и чрезвычайно удивившемуся при виде старших офицеров, которые сами вели своих коней, вместо того чтобы поручить их заботам подчиненных.

— Прошу меня извинить, — прошептала Камилла на ухо шевалье. — Я вижу, что из-за меня наш въезд в крепость не соответствует протоколу.

— Не беспокойтесь, — столь же тихо ответил тот. — Иногда бывает неплохо нарушить замшелые правила.

Когда лошадей разместили, офицеры направились к квартире коменданта, с нетерпением ожидавшего их и терявшегося в догадках, отчего гостям понадобилось так много времени, чтобы пересечь двор. Комендант оказался маленьким толстеньким человечком с багровым лицом; при малейшем усилии он начинал потеть. Парик все время съезжал, что свидетельствовало о его глубоком волнении.

— Что-то случилось? — живо поинтересовался он, обменявшись положенными приветствиями с прибывшими офицерами.

— Нет, — заверил его Филипп, — просто мы по дороге завернули в конюшню.

— Мой конь слишком разнервничался, — добавила Камилла.

Услышав звук ее голоса, комендант встрепенулся и внимательно вгляделся в молодого офицера: до сих пор он удостоил его лишь беглым взглядом. На лице его мгновенно появилось выражение полнейшей растерянности: очевидно, он никак не мог поверить своим глазам.

Глядя на него, д’Амбремон едва удержался от смеха.

— Извините, комендант, я забыл предупредить вас, что капитан де Бассампьер — молодая женщина, — совершенно естественным тоном произнес он. — Надеюсь, вы сумеете предоставить ей соответствующую комнату.

— О, я не собираюсь требовать каких-либо поблажек, — быстро вмешалась Камилла.

— И тем не менее моя просьба остается в силе, — внушительным тоном произнес Филипп, властно глядя на Камиллу, дабы пресечь возможные возражения со стороны девушки.

Комендант растерянно взирал на обоих посланцев короля:

— Но, послушайте, полковник, вы же обычно делите комнату с сопровождающим вас офицером! В крепости так мало жилых помещений. Не знаю, смогу ли я найти…

Теперь настала очередь Камиллы растерянно взирать на коменданта. Она совершенно не представляла, как они разместятся в одной комнате с Филиппом! К счастью, шевалье проявил настойчивость.

— Надеюсь, моя просьба будет исполнена, — не терпящим возражения тоном заявил он. — Когда находишься на службе его величества, надо уметь находить выход из любого положения! А сейчас будьте любезны накормить нас ужином: дорога была долгой.

Гостей проводили в столовую. Кроме коменданта и молодого лейтенанта там находились еще пять человек. Среди них был и гарнизонный врач, с ироничной усмешкой наблюдавший за поведением офицеров, смутившихся при столь неожиданном появлении женщины.

Несмотря на все усилия Камилла так и не сумела сохранить утренний безупречный внешний вид, хотя ей очень хотелось предстать перед гарнизоном подтянутым и суровым офицером. Особенно оставляла желать лучшего ее прическа: белокурые пряди падали девушке на лоб, игриво вились вдоль щек, подчеркивая свежесть и чистоту их линий, и это в то время, когда она так стремилась выглядеть бесстрастной и серьезной.