Единственная для Барса

— О, поздравляю, синьора, — взгляд аптекаря потеплел, когда он глянул на ее плоский живот, — вы обратились по адресу! Uno momento!

Старик на секунду исчез из поля зрения, спрятавшись под потертую стойку, на которой стояла одинокая вазочка с подтаявшими зелеными леденцами. Не удержавшись, Лика бросила в рот один. Вкус ментола и мяты показался ей непривычно приятным.

— Вот, — аптекарь протянул ей розовую коробочку. — С вас двадцать кредитов.

Лика колебалась. А что, если тест будет бракованным? Что, если он покажет неправильно? Нет, она должна убедиться наверняка!

— А есть еще? — она заглянула в кошелек. — Другой фирмы?

— Есть, но он стоит дороже. Тридцать кредитов.

Девушка достала хрустящую пятидесятку:

— Я возьму оба.

Обратный путь до дома она пробежала почти бегом, не в силах больше сдерживать волнение. Не разуваясь, поднялась к себе и, бросив сумочку на кровать, вошла в ванную. С гулко колотящимся сердцем распаковала тест. Сначала тот, что стоил дороже. Ему она доверяла больше.

На упаковке было написано: для точного результата подождите пять минут. А Лика всегда строго следовала инструкциям, особенно, если дело касалось такой щекотливой проблемы.

Сжав в руке заветную бумажку, она вернулась в комнату и рухнула на кровать. Закрыла глаза.

И только теперь поняла, что что-то не так.

Что-то изменилось здесь, пока ее не было.

И это очень, очень нехорошо.

Открыв глаза, Лика села. Интуиция или инстинкт — она не стала разбираться, что это было — подсказали: окно. Все окна в комнате были закрыты и зашторены, когда она уходила. А теперь створка одного из них была слегка приоткрыта, и с улицы доносился приглушенный шум.

А еще в комнате стоял неприятный запах.

Запах дешевого табака, пива и мужского одеколона.

Кто-то был здесь, пока она ходила в аптеку. Кто-то чужой.

Не вставая, девушка огляделась. Внимательным взглядом пробежала по комнате, отмечая каждую мелочь. Она искала следы того, кто посмел пробраться сюда.

Но все вещи остались лежать на своих местах.

Нет. Не все.

Взгляд Лики упал на кровать.

Точнее, на телефон, который лежал на этой кровати. Она узнала его.

Это был телефон Кирилла.

И он зазвонил.

Неожиданно. Резко. Пронзительно.

Лика вздрогнула.

Ее сердце ёкнуло, пропуская один удар, а потом перевернулось, рухнуло вниз и заколотилось с такой силой, что девушка невольно прижала руки к груди. В комнате стало трудно дышать, словно кто-то выкачал весь кислород. И Лика, чувствуя, как накатывает тошнота, протянула руку к трезвонящему телефону.

— А… алло? — неуверенно выдохнула в трубку и едва не выронила телефон, услышав незнакомый мужской голос.

Но говорил он явно не с ней, а с кем-то другим:

— Зачем ты все это делаешь? Что тебе нужно?

— Мастер Андрулеску, — в ответ раздался голос Кирилла, — неужели ваша память так коротка? Так я могу и напомнить. Восемьдесят девятый год тебе о чем-нибудь говорит?

— Восемьдесят девятый? Ах, вот оно что. Ты считаешь меня виноватым в смерти твоих родных? И что, весь этот фарс ради мести?

Лика замерла, вслушиваясь в разговор, который, как она поняла, был записью. Интуиция буквально кричала: брось телефон! Но пальцы вцепились него так крепко, что разжать их не было сил.

Лика поняла, что слышит голос отца. Того самого Андрулеску, главы Химнесса, с которым она сознательно отказалась общаться.

Неужели Кирилл ведет с ним дела? Но почему ей ничего не сказал? И не связано ли это с его странным поведением в последние дни?

— Хочешь занять мое место? — продолжал Андрулеску.

— Оно принадлежит мне по праву рождения.

— А моя дочь? С ней ты спал тоже из мести? Она это знает?

Лика похолодела. Все части картинки, еще недавно ускользавшей от понимания, встали на место.

Восемьдесят девятый. Бунт на Химнессе. Гибель Стромовых. И Антуан Андрулеску, занявший место погибшего главы…

Она слишком хорошо знала эту историю, чтобы сейчас не понять, что происходит. Как же долго она закрывала глаза, не желая признавать очевидное! Точнее, боясь даже думать об этом!

Кирилл — единственный сын Захара, вернувшийся, чтобы отомстить за родных.

Она — дочь Андрулеску, того, кому он собрался мстить.

Их знакомство не могло быть случайным.

Он знал о ней, он подстроил первую встречу, и все, что было потом — тоже было разыграно, как по нотам… Вот оно как…

С замиранием сердца, позабыв, что нужно дышать, Лика вслушивалась в слова, от которых внутри все сжималось от боли:

— Что, великий и ужасный Мастер не ожидал, что его обыграет какой-то щенок? Твое время прошло. Скоро весь Химнесс будет в моих руках. А твоя дочь — подо мной. Знаешь, она весьма неплоха в постели, хоть и тощая, как селедка.

Из ослабевших пальцев на пол спланировал тест.

* * *

Лика не знала, сколько времени она просидела, уставившись в стену невидящим взглядом. Этот момент выпал из памяти, стерся. Но он разделил ее жизнь на «до» и «после».