Единственная для Барса

— Заткнись! — зло прошипел мужчина, хватая Лику за горло. — Заткнись, я сказал! И раздвигай ноги!

Он был абсолютно голым. Его кожа — липкой от пота. В глазах горело безумие, а лицо — Лика видела это ясно, как днем — было перекошено странной гримасой. Из приоткрытого рта по толстой губе стекала слюна.

Эдмунд словно сошел с ума. Опиум, который еще не выветрился из головы, придал ему сил, лишил страха, притупил разум и выпустил на свободу всё то темное, злое, что обитает в каждом из нас на дне подсознания.

— Строптивая сучка! — бормотал он, сжимая горло жертвы и пытаясь втиснуться ей между ног. — Хочешь поиграть? Я люблю дерзких девочек…

Она захрипела, почти теряя сознание, и в этот момент какая-то сила сорвала с нее Эдмунда Райта.

Офицер взлетел вверх, не успев испугаться. Его голова с противным звуком ударилась о потолок раз, другой и безвольно повисла на шее. На Лику уставились остекленевшие, бессмысленные глаза, почти вылезшие из орбит. А потом раздался рев разъяренного зверя, и та же неведомая сила буквально вырвала Эдмунда из машины вместе с боковой дверцей.

Лика забилась в угол. Сжалась в комок, трясясь от пережитого ужаса. На ее глазах в пяти шагах от машины крупный ирбис одним ударом мощных челюстей оторвал офицеру голову! А потом поднял морду, перемазанную в крови, и уставился прямо на девушку.

Лика похолодела. Гулко сглотнув, обхватила себя руками плотнее, словно это могло защитить от пристального взгляда хищника.

В голове закрутились бессвязные мысли.

Вот она — ее смерть. Такая красивая, грациозная, мягкой поступью приближается к ней…

Господи, это все? Неужели это конец? Неужели ей суждено стать закуской для этого зверя?

Взгляд лихорадочно заметался по салону Ленд Крузера.

Нет! Так нельзя! Должно быть хоть что-то, хоть один шанс. Она не может умереть здесь и сейчас!

А хищник все приближался.

Медленно, не торопясь. Не спуская с девушки настороженного взгляда.

Вот он остановился почти у самой машины.

И… лег.

Просто лег, распластавшись на асфальте.

Лика оцепенела.

И тут ирбис пополз вперед, прижимая уши к затылку, точно нашкодивший кот, и зажмурив глаза. А на его морде, перепачканной в человеческой крови, появилось такое несчастное выражение, что Лика, не сдержавшись, протерла глаза.

Но нет, зрение не обманывало.

Этот огромный котяра действительно полз к ней с виноватой мордахой, вытирая пузом асфальт! А его длинный хвост нервно подрагивал, словно ирбис испытывал страх.

Девушка почти не дышала, когда хищник с видимой осторожностью забрался в машину. Не весь — влезла только передняя часть. Он ткнулся носом в ее плотно сомкнутые колени и тихо мяукнул.

А потом его тело поплыло, потекло у нее на глазах, приобретая человеческие очертания. Кости с хрустом изгибались, вытягивались, вместо шерсти на теле появилась смуглая кожа, под которой теперь перекатывались упругие мышцы.

Словно во сне, онемевшая Лика смотрела, как сквозь кошачью морду проступают мужские черты. И в этих чертах было столько знакомого…

— Кир?.. — выдохнула она, не веря своим глазам. — Эт-то т-ты?

Да, это был он, перед ней, на коленях. Голый, выпачканный в крови. И смотрел на нее так странно, словно ждал, что она его оттолкнет или ударит сейчас.

— Прости, — его голос прозвучал глухо, сдавленно. — Не хотел напугать. Ты цела?

— От-ткуда т-ты взялся?..

Лика увидела, как он сжал руки, и на его предплечьях от напряжения вздулись толстые вены.

Казалось, каждое слово причиняет ему неимоверную боль. Да так оно и было.

Он искал ее по всему городу, колесил на машине, но нигде не мог отыскать. Прохожие пожимали плечами, когда он расспрашивал их о девушке. А ночь неотвратимо приближалась, на город опускалась темнота, и в этой темноте водилось много чудовищ, которые могли навредить его беззащитной паре.

Одному Богу известно, что он пережил за эти пару часов! Такого ужаса, такого опустошения он еще никогда не испытывал. У него будто вырвали сердце. Отобрали возможность дышать.

В конце концов, он бросил автомобиль на окраине, а сам обернулся. Впервые за всю свою жизнь он сделал это намеренно, и в ту минуту ему было плевать, увидит ли кто-нибудь, доложит в полицию, или сразу будет стрелять. Он был готов разорвать любого, хоть целый полк, если тот встанет у него на пути.

Зверь, которого Кирилл все эти годы скрывал даже от самого себя, получил свободу. Но оказалось, она ему не нужна — ему нужна его пара.

Андрулеску был прав. Зверь пошел по ее следам, ведомый инстинктом и одному ему слышными запахами. Он учуял ее за несколько километров, а когда понял, что она не одна, что ей больно и страшно…

Он словно сошел с ума.

Даже сейчас Стромов чувствовал вкус человеческой крови, которая запачкала губы. Вкус мерзавца, который осмелился прикоснуться к его женщине, его паре.

К матери его будущего ребенка.