Единственная для Буйного (СИ)

— В порядке? — Иван повторяет вопрос в рацию.

— Да. Порядок. Отчет напрямую с ним. Отбой связи.

Всё заканчивается. Я падаю обратно на сидение, я прижимаю ладонь к груди. Сердце вновь бьется! Поет. Живой. Господи, живой. Это главное, а с остальным разобраться можно.

Я прижимаю к себе Катюшу, успокаиваю её. Глажу по волосикам, убаюкиваю. Развлекаю какими-то сказками. Мой голос звучит ломано, как у робота. Но сестра не обращает на это внимания. Слушает, отвлекается.

В голове стучит "живой". Я игнорирую то, что было нападение. И резанина. И, наверное, это всё очень плохо обернётся. Сейчас главное, что Буйный не пострадал. Мы увидимся, и тогда я расспрошу мужчину о том, что происходит.

Я не знаю куда нас везут. Черный квадрат — это клуб? Какое-то заведение? Кодовое название? У меня миллион вопросов, но я стараюсь не отвлекать Ивана. Он ранен, ему и так сложно управлять машиной.

Я как на иголках, пока мы не заезжаем на территорию какого-то дома. Открываются двери гаража, а там дорога вниз. Машина медленно спускается, оказываясь… В подвале? Под землей? Осматриваюсь, пока не понимаю, что это действительно бункер. Оборудованный внутри, как обычная квартира. Если не обращать внимание на отсутствие окон, то не заметишь разницы.

Я быстро осматриваюсь, выбираю для Катюши небольшую спальню. Долго сижу с сестрой, пока она не засыпает. Конечно, она взрослая для дневного сна, но стресс изматывает малышку. Быстро отправляет в царство Морфея.

Я сижу с ней даже после. Страшно оставаться в одиночестве, словно тогда случится что-то плохое.

Ивана осмотрел врач, но охранник наверху. Вместе с другими. В бункере только мы с сестричкой.

Меня начинает одолевать тревога. Расползается по телу ядовитым плещем, скручивает. А что, если с Буйным что-то случилось?! Пока он ехал к нам… Или с охранной! А я не услышала из-за толстых стен. И не знаю кода к цифровому замку, не смогу выйти. Застряну тут и…

Я резко подрываюсь, когда слышу звук открываемой двери. Вылетаю в прихожую. И застываю. Гипнотизирую взглядом Буйного. Жадно осматриваю, каждую черточку изучаю. Мужчина чуть усмехается, бросая пиджак на стул. А я бросаюсь к нему. Налетаю, крепко прижимаюсь. Наконец даю волю эмоциям, вплёскиваю их рыданиями. — Я так за тебя испугалась, — обнимаю мужчину. Руками шарю по его телу. Ощупываю. — Сказали, что ты всё. И я подумала, что ты… Так переживала за тебя. Эмир, не смей умирать! Я запрещаю! — Запрокидываю голову, требовательно смотрю на него. Мужчина выглядит уставшим, но всё равно усмехается.

— Раз ты запрещаешь, — кивает, стирая влажные дорожки с моих щек, — то не буду. Сильно испугалась, Злат?

— Очень!

— Мне сказали, что тебя не задело.

— Да, я в порядке. А ты? — Я отступаю назад, чтобы ещё раз осмотреть.

Дергаюсь, замечая капли крови на белоснежной рубашке. Так ярко выделяются. Я резко дергаю ткань, дрожащими пальцами пытаюсь расстегнуть пуговицы. Не позволяю Эмиру остановить меня.

— Охуеть, кукла, — присвистывает. — А ты быстрая, да? Не успел войти, как ты оседлать пытаешься.

— Не смешно.

— Да и я не ржу. Наоборот. Если бы знал, что ты так течешь от стрельбы…

— Эмир!

— Ты это, если чё, говори. Постреляю в воздух, и может кончишь сразу.

— Дурак! Господи, какой ты дурак. — Ругаюсь на него. Раздеваю. И при этом тянусь за поцелуем. Мне нужно всё и сразу. Одновременно. Касаться его. Целовать. Убедиться, что взаправду рядом и не ранен.

Эмир морщится, когда я касаюсь его бока. Отвожу рубашку в сторону, замечая белую повязку.

— Ты ранен, — выдыхаю.

— Пустяк. Лёгкая царапина, кукла.

— Тебе, наверное, надо присесть, — я начинаю суетиться. — Или лечь? Да, лечь лучше.

— А ты всё трахнуться пытаешься. Угомонись, — перехватывает мои руки, когда я вспыхиваю. — Порядок. Оклемаюсь быстро.

— Ты расскажешь мне, что происходит?

— Нет. Нечего бабам в мужские разборки лезть.

— Эмир! — Я возмущаюсь, но мужчина и слушать не хочет. Идет на кухню, жадно пьет воду. Игнорирует мои попытки поговорить.

Он ничего мне рассказывать не хочет. А я так не могу. Сидеть здесь в неизвестность и ждать непонятно чего. От разочарования ногой хочется топнуть.

— Эмир, — настойчиво зову его. — Так не пойдет. Ты обязан мне рассказать. Или…

— Или что? — Хмыкает зло, бросает на меня суровый взгляд. — Чё тогда, кукла?

— Тогда я… — Хочется бросить "уйду от тебя". Но не могу. Не только потому, что у нас сделка. И не из-за чувств проклятых. Просто это пустая угроза! Куда я пойду? Где спрячу сестру? Ведь наверняка нас тоже попытаются найти. Я не могу уйти, и Эмир это прекрасно знает. — Тогда, — повторяю, поджав губы, — я кое-что знаю. Важное. И если ты не расскажешь мне, то я тоже буду молчать. А тебе это надо знать!

Разворачиваюсь, чтобы гордо уйти. Но, конечно, только вид делаю. Маленький лёгкий шантаж. Ведь то, что я сказать хочу, он и так знает. Видит. Не может не понимать. Но для меня важно озвучить. Только… Только когда он тоже делиться начнёт.