Единственная для Демона

Лиза была молчалива все два дня. Когда она вернулась из следственного отдела сухо поведала о том, что творилось после моего уезда. Валера вёл себя агрессивно, пинал пакеты с мусором, даже попытался сломать палатку. Затем ушёл на противоположный берег озера с полуторалитровой тарой пива. И больше не возвратился.

– Мы думали, он ушёл перевести дыхание, немного успокоится и вернётся, – рассказывала Лиза. – Ну вот какой чёрт дёрнул его в воду?!

Вроде это был хохлик или хухлик… или как там сказал Виктор?

Конечно, этот "несчастный" случай, как и многие другие оставят раскалённый отпечаток в памяти. Самобичевание? Но, если бы я осталась дома и не поехала на озёра, ничего бы такого ни произошло и все бы остались живы…

Откуда тебе знать, что было бы тогда? – язвительно прозвучал голос в моей голове. Тебе не надоели глупые и навязчивые мысли? Попусту голову забиваешь! Думаешь о том, чему уже случиться не суждено! Ты ни виновата, Ева, согласись, в глубине души ты знаешь, что он заслужил это. Ты помнишь, какие у него были глаза?

– Они были ненормальными…

– Кто были ненормальными? – Лиза перевела на меня скептический взгляд. – Если ты говоришь про моих родителей – это крайне неожиданно. Да, они конечно бывают странными… но, чтобы ненормальными…

– Нет-нет! Я совсем не о них. – я умолкла, не зная, что ответить.

– Тогда сейчас – странная ты. – Лиза склонила голову на бок и выжидающе посмотрела: она всегда так делала, когда понимала, что я её не слушаю. – Я поеду сразу после похорон. На последнем автобусе. Ты точно не хочешь со мной?

– Нет… – мне лучше не выходить лишний раз из дома, а то вдруг опять кто-то…

– Мне очень не хочется оставлять тебя одну, – проговорила Лиза, – но я им пообещала ещё две недели назад и, если есть хоть малейшая возможность тебя переубедить… – она распахнула глаза, смотря на меня щенячьим взглядом.

– Всё нормально, – я замялась, заламывая пальцы, – Похороны… не самая лучшая мысль… то есть, моё присутствие там.

Я сидела на краю Лизиной кровати, пока она складывала немногие вещи в сумку. После произнесённых мною слов, последняя кофточка выпала из её рук, и не обращая на неё внимания, Лиза сделала несколько шагов вперёд, присаживаясь передо мной на колени.

– Ева, – она нежно заправила выбившиеся пряди моих волос за ухо, – это просто похороны. Я имею ввиду, что это как ни как важно. Мы провожаем человека в последний путь. Это ответственность. Тут не получится сказать: "я ни хочу" или "у меня нет настроения". Это наша обязанность. – она протяжно выдохнула и прикрыла глаза. – Люди умирают, все без исключения и это неизбежно – мы должны помнить об этом. Обязанность живых – провожать умерших. Это ритуал.

– Прекрати. Ты так говоришь, будто читаешь мессу.

– По-моему это что-то другое.

– Не важно.

Лиза поднялась на ноги и выпрямилась. Затем подошла к шкафу, извлекая из него вешалку, на плечиках которой висело чёрное платье.

– Вот, – Лиза протянула мне вешалку, – самое обычное платье. Небольшое декольте, до колен, без разрезов и откровенных вырезов, а самое главное лёгкое. Жарко не будет. Одевай.

Наверное, я и вправду полная эгоистка. Всю дорогу до кладбища я думала совсем не о похоронах; не думала о горе, которое ещё только предстоит пережить родителям и родственникам. В моей душе не было скорби.

" – Договора больше нет. Ты больше не моя. Ты свободна. Вольна.

– Нет, нет… Я твоя… хоть с ним, хоть без него. Ты не понимаешь…

– Это ты не понимаешь. Не понимаешь, что я хотел сделать… что хотел совершить…"

Моё сердце сжалось. Воспоминания накатывали с новой и большей силой, подобно омуту, затягивали в скользкую чёрную гущу. Дыхание перехватило.

" – Я мог убить тебя! Погубить твою душу! Ева, о чём ты думала? Как могла пойти на такое?

– Потому что я…

– Замолчи!"

Нет, нет, нет… жарко, невыносимо жарко! Огненные вспышки покрыли моё тело. Больно… жгучий яд проник под кожу, воспламеняя кровь, превращая её в лаву.

"… Я люблю тебя, Иштар! Тебе этого не изменить уже никогда!

– Нет… Ева, забери эти слова обратно!

– Так гори с ними теперь в Аду!"

Не изменить никогда! Никогда…

– Ева! Бог ты мой, Ева! Очнись… боже, да помогите же мне!

Откуда-то сверху… или снизу… нет, я совершенно не ориентируюсь в пространстве, но слышу очень обеспокоенные возгласы подруги. Они были на грани истерики, а я не могла понять, что произошло. Пусть боль и становилась терпимее, но жжение продолжалось.

– Давайте, помогите мне… Макс аккуратнее… я не понимаю… не понимаю…

– Может скорую… ей очень хреново…

– Подождите, она открыла глаза…