Единственная для Хранителя Закона

— Надо уложиться хотя бы в две недели.

— Настолько сложный расчет? — удивилась я, развязывая узелок на папке.

Вчитавшись в первый лист, я хмыкнула, отложила его в сторону и просмотрела остальные. Да уж, действительно хорошо бы уложиться в две недели! Тут только ингредиентов больше тысячи!

— Не буду спрашивать, что это, — медленно произнесла и добавила: — Все равно сама пойму. А это… Это ритуалы? Над растительными частицами, чтобы позднее совместить их с животными и провести еще несколько колдовских трансформаций, и…

Чем дольше я вчитывалась, тем яснее осознавала: это то, к чему я готовилась всю жизнь. Это та вершина, которую необходимо покорить. И вместе с тем это серьезнейший экзамен, не чета тем, академическим.

— Ты не умеешь? — притихла Арлетт.

— Умею, — я вздохнула, — просто мысленно прощаюсь со спокойным сном.

— Эйлин, — Арлетт взглянула мне в глаза, — две недели. Умоляю. Потом в отпуск, клянусь. И оплата… Оплата будет страшно щедрой.

Я только кивнула, после чего сдвинула новую работу на край стола и вернулась к недоделке.

— Эйлин!

— Если я сейчас не завершу расчет, то он будет меня отвлекать. Это как легкий зуд или комариное жужжание: вроде можно потерпеть, а вроде и мешает, — спокойно произнесла я.

— Ладно, не буду отвлекать. Через пару часов принесу обед.

Подняв на нее взгляд, я мягко спросила:

— Почему? Неужели больше некому это доверить?

Она скривилась, отвела глаза, а после неохотно произнесла:

— Не люблю обедать одна, а кроме тебя не с кем. То есть… Ай, чтоб тебя. Нет у меня друзей, ясно? Увлеченность экспериментами и некоторое пренебрежение общепринятыми моральными нормами сделали меня чем-то вроде местной достопримечательности, которую принято обходить стороной. Они провожают меня взглядами, обсуждают, но близко не подходят. Вдруг на куски разберу, а собрать не смогу.

Выпалив это, Арлетт медленно выдохнула и откинулась на спинку кресла.

Пауза слишком затянулась, и я, кашлянув, серьезно произнесла:

— Тогда мне жизненно необходимо познакомить тебя с Карин. Север подарил мне двух подруг, чему я очень рада.

Арлетт вспыхнула, фыркнула, выпалила что-то на совершенно незнакомом мне языке (судя по гортанным звукам, это одно из Степных наречий), после чего степенно добавила:

— Как насчет выхода в кафе? Знаю одно чудесное местечко.

— Думаю, мы сможем это устроить. Но, учитывая, что Карин присматривает за Деми, нас будет четверо.

Пожав плечами, она легко улыбнулась.

— Главное, чтобы Деми любила сладкое.

— О, с этим проблем нет.

Попрощавшись, она выпорхнула за дверь, а я, быстро закончив с последним расчетом, с головой окунулась в изучение этой магической химеры.

И тут же поняла, что, с одной стороны, ингредиентов куда меньше тысячи — всего лишь с полста. Но! Но они проходят модификацию за модификацией, из-за чего изначально показалось, что их за тысячу.

Одновременно пришло понимание: это многоступенчатый барьер, проницаемый лишь с одной, внутренней стороны. И те, кто будут внутри в момент возведения, всегда смогут проходить туда-сюда.

«Вот, значит, как. Посадить Империю на голодный паек — без трав, золота, серебра и накопителей. А после уже и поговорить можно будет», — восхитилась я.

И обрадовалась: войны и правда не будет. Вот и хвала богам.

Это открытие придало мне сил и вдохновения, так что я не отрывалась от расчетов до конца рабочего дня. Ну, прервалась, конечно, на время обеда: Арлетт невозможно проигнорировать. А после, поднявшись из-за стола и немного походив по кабинету, я вернулась на место. Прикрыла глаза, откинувшись на спинку стула, помассировала виски и решительно придвинула к себе бумаги.

Задача передо мной стоит очень и очень нетривиальная, и две недели для таких расчетов — это мало. Но у меня есть свои способы, как ускорить работу без ухудшения результата. И один из них — деление расчета на отдельные этапы. И бросать работу на середине отдельной части нельзя.

Что это дает? Во-первых, проще включиться в работу после перерыва. Во-вторых…

— Я знала, что ты задержишься! — В кабинет влетела слегка всклокоченная Арлетт, от волос которой отчетливо пахло дымом.

На мой вопросительный взгляд она только отмахнулась:

— Ты хорошо все просчитала, но в середине процесса мне пришло в голову кое-что изменить, и… Все пошло немного не так, как хотелось.

— Что тебе мешало посчитать самой? — удивилась я. — Ты ведь можешь, иначе лаборатория давно взлетела бы на воздух.

— Я слишком долго чахла над бумагами. — Она передернулась. — Поэтому и не смогла остановиться вовремя. Какой странный способ считать…

Она взяла один из исчерканных листов и, хмурясь, принялась считать. Я же спокойно объяснила:

— Этому не учат в Академии, но… Помнишь, я говорила, что хотела бы написать свой учебник?

— Да, — кивнула Арлетт, — теперь я понимаю, что это были бы не просто слова. Знаешь, у тебя талант.

Я горько усмехнулась:

— У меня безысходность, Летт.

Она, весело посмотрев на меня, с легкой ехидцей отозвалась: