Единственная для визиря

– Ой, да что ты! – Заохали женщины, а у Амлон часто забилось сердце. Неужели это – правда, и господин визирь не имеет отношения к проклятому Ирхану? Она не знала, почему это для неё важно, но если это правда, она понимала, почему он отличается от всех здешних мужчин, почему он не такой, как они. И это тоже было почему то важно.

О чём дальше общались женщины, она прослушала. Всё мигом потеряло для неё интерес, кроме того, что она узнала. Но через несколько минут знакомое имя снова привлекло её внимание. Она прислушались.

– А мне кажется, что господину визирю просто нравятся такие строптивицы. Недаром в гареме у Повелителя ему никто не подошёл. Говорят… – она понизила голос, так что Амлон не расслышала, что она сказала. Но, судя по тому, как женщины начали смеяться, это была какая-то пошлая шутка.

Почему-то стало противно, так, что захотелось от них уйти. Сбежать, куда угодно из этого дома. А они продолжали и продолжали говорить.

– На месте этой рабыни я выбрала бы гарем Повелителя. И сытно и богато и кормят хорошо и наказывать не будут. А Эмет он слишком уж странный. Обрядил девчонку в покрывало, хотя и одевает богато. А что толку? Здесь то все свои.

– Великий Аим, я не хотела бы быть на её месте.

Они рассмеялись и продолжили беседу, так, словно её и на свете не существует. А ей почему-то стало так тоскливо, что слёзы навернулись на глаза. Неужели в этой проклятой стране ей предстоит прожить до конца жизни? Состариться и умереть здесь? Амлон больно закусила губу, чтобы не расплакаться здесь, при всех.

Вдруг женские голоса смолкли. Она подняла голову. Господин визирь вместе с Даиром уже поравнялись со столами, за которыми они сидели.

– Нам пора, Даир.

– Был рад побеседовать с тобой Эмет. Только знаешь что, – он доверительно наклонился к господину визирю. Лицо его раскраснелось от выпитого вина. – Если твоя жена так строптива – приходи без неё. Мы найдём, чем её заменить, – и подмигнул.

Амлон должна была обрадоваться тому что в следующий раз господин визирь её уж точно не возьмёт. Но ей наоборот почему то стало тоскливо.

Она безмолвно встала и по знаку господина визиря последовала за ним. До халирэ они шли молча. Так же молча сели в него. Амлон думала, что они отправляются домой, ну или по крайней мере в то место, что она привыкли здесь звать домом. Но господин визирь приказал остановить халирэ прямо посреди шумной улицы, а потом вышел сам. Амлон не заставила себя ждать и тоже вышла, хотя страх опять сдавил тисками грудь. Куда он её ведёт и зачем?

Но всё выяснилось уже через несколько минут.

– Мне нужно зайти в лавку. Это недалеко отсюда. Халирэ туда не проедет, – скупо бросил господин визирь. А потом, словно бы подумав немного, добавил. – И вот ещё что – лучше дай мне руку. И не пытайся бежать.

Он не добавил ни про какие кары, но Амлон и так сжалась. Она помнила, чем кончилась её прежняя попытка побега и как ей повезло, что её не наказали. Больше так вряд ли повезёт. И хотя она почти не боялась господина визиря, почему то уверенная, что наказывать он её не станет, искушать судьбу ей больше не хотелось. Что-то изменилось, и она сама не могла сказать, что.

Раньше ей хотелось убежать, куда угодно, чтобы хоть на несколько минут почувствовать себя свободной. Она не задумывалось о том, что за этим последует, где ей жить и чем питаться, если она даже сможет спрятаться от преследователей. Она верила, что всё получится как-нибудь само. Но сейчас, когда она как ни странно чувствовала себя свободной в доме господина визиря, ей уже не хотелось сбежать в никуда. Нет, конечно, она никогда не смирится с тем, чтобы остаться жить здесь, но сначала надо всё подготовить, найти деньги, запастись едой. Амлон вздохнула. Как было бы хорошо, если бы она смогла найти сообщника!

А многоголосый город жил своей жизнью. Здесь, в центре было многолюдно. Амлон, уже, наверное, месяц никуда не выходившая, смотрела вокруг через покрывало во все глаза. Она почти не чувствовала руки господина визиря, но знала, что он рядом. И от этого было почему то одновременно и спокойно и волнительно.

Они свернули в небольшой переулок и попали на площадь, в центре которой стоял помост. Что-то вроде трибуны для выступлений. На площади располагалось много лавок, а торговцы предлагали свои товары, но не так яростно крикливо, как на улицах, а с достоинством. Видимо, здесь торговали только самые зажиточные граждане и покупали те – кто имел много денег. К одной из лавок они с господином визирем и направились.

Амлон медленно шла, рассматривая прохожих, когда вдруг услышала сдавленный стон. Она остановилась и обернулась, ища глазами стонавшего. Визирь тоже остановился и посмотрел на помост. Амлон повернулась туда, подняла голову и едва сдержала крик. Возле помоста, на низеньком возвышении стоял импровизированный столб, а к нему был привязан мужчина в одной набедренной повязке. Спина его показалась ей сплошным кровавым месивом.

– Что с ним? – Спросила она, забыв, что визирь по обыкновению, наверное, ей е ответит.