Единственная для визиря

Пировать здесь видно любили. Гости ели молча и не спеша, наслаждаясь каждым куском пищи и запивая чем-то хмельным, кажется вином. Амлон, поглядывая искоса по сторонам видела, как всё больше и больше пьянели гости, а разговоры становились всё развязней и развязней. Страх всё больше овладевал ей. Зачем господин визирь привёл её в это царство разврата? С самого начала обеда он не перемолвился с ней ни словом, хотя и сидел рядом, снова холодный и недоступный, словно лёд, о котором здесь даже наверное и не имеют понятия. Наконец, она услышала женский голос, кажется, заговорила хозяйка пира.

– Эмет, зачем ты спрятал свою жену под покрывалом? Мы хотим посмотреть на неё.

– Да, покажи ка нам свою драгоценность, – присоединился к ней хозяин дома, глупо хихикнув и обнимая женщину за плечи. – Недаром же ты так долго не бывал у нас.

– Белем сказал – она очень строптива, – послышался низкий мужской голос с другой стороны стола.

– Ну тогда она не в моём вкусе, – ещё один мужской голос присоединился к беседе. – Это только Эмет любит у нас всё экзотическое, – мужчина усмехнулся.

Амлон опять почувствовала себя словно голой. Это было так тяжело. Она едва слышно вздохнула и тут же почувствовала почти невесомое прикосновение тёплой ладони. Господин визирь дотронулся до её локтя, словно успокаивая (могло ли такое быть?). Она едва не вздрогнула, но тут же облегчённо выдохнула, услышав.

– Я приказал жене не снимать покрывала. Это моё наказание ей за непослушание. – Его холодный голос и едва уловимое пожатие руки почему-то успокоили Амлон. И она приготовилась выслушивать насмешки без страха.

– О, так она и правда строптива! Расскажи, Эмет! – Попросил хозяин дома.

– Да, расскажи! – Вторил ему другой мужской голос.

– Потом, пожалуй, – в голосе господина визиря слышался лёд.

– Ну вот. Всегда ты так, Эмет, на самом интересном. – Даир усмехнулся, – Ладно, но не забудь, что ты обещал рассказать. А сейчас если все наелись, можно порадовать себя и хорошей музыкой, – и он хлопнул в ладоши. – Услаждение чрева без услаждения слуха и взора не насыщает меня. Я хочу музыки.

Он пьяно усмехнулся. В комнату тут же вошёл музыкант с тампуром, а потом вбежало несколько танцовщиц. Зазвучала музыка. Они начали танцевать, да так зазывающе развратно и развязно, что Амлон не знала, куда глаза деть. Мужчины начали похлопывать в такт музыке в ладоши, а некоторые – что-то призывно выкрикивать. Амлон посмотрела на господина визиря. Он смотрел словно не на танцовщиц, а сквозь них, а взгляд был скучающе холодным, словно ему это неинтересно.

Когда танец кончился, хозяин обратился к визирю.

– Ну что? Как тебе понравились мои новые танцовщицы? Хочешь – одолжу их тебе, когда сам наиграюсь?

– Спасибо, я больше люблю танцы с кинжалами, – хищно усмехнулся визирь.

– Ну как знаешь. А мне больше по душе женщины. Да, кстати, вспомнил, мне нужно поговорить с тобой. Давай, пожалуй отойдём! – Даир встал, слегка пошатываясь, и жестом попросил господина визиря следовать за собой. Неужели она останется сейчас совсем одна? Амлон затравленно огляделась. Господин визирь чуть-чуть помедлил, а потом встал, ещё раз успокаивающе дотронувшись до её локтя. Странно, но это простое пожатие придало ей сил.

Встав, хозяин дома словно подал сигнал к завершению обеда. Мужчины встали вслед за ним и отошли к углу столовой, где на низеньких циновках расположились музыкант и танцовщицы. Амлон осталась за столом рядом с хозяйкой пира и остальными женщинами, которых здесь было явно меньше, чем мужчин. Она не могла понять, кем были эти женщины – жёны? Наложницы? Наверное, это не так важно, если они сидят за общим столом.

– А нам тоже не откроешь покрывало? Господина визиря здесь нет, а мы ему не скажем. – Заговорщицки прошептала одна из женщин. Хозяйка дома её поддержала кивком головы.

Что же делать? Она могла бы, наверное, показать им своё лицо. Но вспомнила то, что говорил господин визирь. Наверное, он не зря это говорил. А если увидят мужчины? А вдруг потом начнутся расспросы?

– Я плохо понимаю ирханский язык, – ответила, надеясь, что женщины отстанут от неё. Её надежды оправдались.

– Оставь её, Вирия, – презрительно ответила одна. – Я думала, что всё это слухи, а она действительно рабыня. Наш Повелитель, да живёт он вечно, видно прогневался за что-то на Эмета, раз заставил его жениться на рабыне.

– А нечего было нос воротить от нас. Он мог выбрать себе жену из любого самого знатного рода. Говорят, Повелитель дозволял ему даже личный гарем, но он отказался.

– Отказался от такой чести! – Женщина картинно охнула, подняв вверх руки.

– А кто он собственно такой? Ни знатного рода, ни известного имени. Говорят, его отец был простым торговцем.

– А я слышала, – хозяйка дома понизила голос до шёпота. – Он был когда-то рабом. Повелитель привёз его из какой-то варварской страны ещё ребенком.