Единственная для Зверя

Зверь виновато опускает голову, по-прежнему прижимая меня к себе, и мне становится невыносимо жарко, даже душно, от навалившегося на меня вожделения.

Раньше я бы никогда не могла представить, что хоть какой-нибудь мужчина только своими объятиями сможет разжечь подобный костёр в моём теле, захватывая каждую клеточку неутихающим пожаром. Мысли путаются, и я нежно прижимаюсь к стальной мускулатуре Андрея Владимировича, чувствуя стремительный стук сердца мужчины под белоснежной рубашкой.

— Так чего ж сразу не сказали?

— Мы с Викой пока не хотим афишировать наши отношения, понимаете?

— Отчего же, ясно.

Ракова посылает в меня ядовитый взгляд, полный ненависти, подобный стреле, выпущенной из лука, и я напрягаюсь всем телом, как тетива, ища защиты у Зверя. В горле поднимается волнение, смешанное со щенячьим восторгом и отчаянно сцепливаю зубы, чтобы ничем не выдать своего настроения.

— Тогда я буду вам крайне признателен, если вы никому об этом не расскажете.

— Я не болтлива.

Цокаю языком, прекрасно осознавая, что все слухи в нашем журнале зарождаются с лёгкой подачи Мариночки. Но сейчас мне всё равно — если уж Андрей Владимирович признался, что у него сразу зародилось ко мне чувство, с момента нашей первой встречи, то мне пофиг на людское мнение и его обручальное кольцо на безымянном пальце.

Сканирую взглядом правую мужскую руку, по-хозяйски располагающуюся на моём плече, и с дрожью в сердце понимаю, что кольца на пальце больше нет. Прикрываю глаза, ощущая полный раздрай мыслей и до боли закусываю губу — не сон ли это?

Он ушёл от жены ради меня?

— Чудесно!

Ракова начинает удаляться, а я боюсь пошевелиться в цепких объятиях Зверя, не веря своим ушам. Может, у меня слуховые галлюцинации, или всё, что я сейчас слышала, мне привиделось?

Блондинка быстро поднимается по ступенькам, ведущим к стеклянным дверям ресторана, и оборачивается на нас, взмывая в воздух водопад своих платиновых волос, которым бы позавидовала любая девушка.

Зверь молниеносно хватает меня за подбородок и тут же припадает к моим губам своим властным требовательным ртом, врываясь внутрь хлёстким, как плеть языком. Я на секунду задыхаюсь от этого неожиданного поцелуя, но уже в следующий миг подчиняюсь, приоткрывая свой рот, навстречу властным губам мужчины.

Из моей груди вырывается стон, и я покорно обмякаю в стальных объятиях Зверя.

Пылкий поцелуй продолжается. Мужчина словно исследует мой рот миллиметр за миллиметром, то обхватывая мои губы, слегка посасывая их немом экстазе, то покусывает с возбуждающей горячностью, затмевая мой разум.

И вдруг, отрывается, бросая беглый взгляд на лестницу, где ещё недавно остановилась поверженная Ракова.

Никого.

Разжимает свои металлические тиски, освобождая меня из своего плена, и быстро выдыхает:

— Спасибо, Виктория.

— За что, Андрей?

Мгновенно становлюсь пунцовой, произнеся имя главного редактора без холодного официального отчества, и возбуждение расходится дрожащей волной по телу.

Но ведь теперь, раз мы вместе, оно ему и не нужно, когда мы наедине. Я вполне могу называть его ласково Андрюша, или придумать другое забавное прозвище, которое будем знать только мы вдвоём.

Разве нет?

Хлопаю своими ресницами, озабоченно вглядываясь в настороженное лицо Андрея Владимировича, и расплываюсь в блаженной улыбке, проводя указательным пальцем по колючей щетинистой щеке главного редактора.

— За то, что подыграли.

— Подыграла?

В душе обрывается какая-то тонкая нить, связывающая нас с этим красивым мужчиной и я, словно под гипнозом, повторяю фразу, небрежно брошенную Зверем.

Подыграла?

Разве то, что сейчас между нами произошло, была игра?

И до моего осознания доходит, что мужчина снова начал мне «выкать» после того, как вездесущая Марина покинула поле битвы побеждённой.

— Ну да. Никак не мог отвязаться от этой липучки в виде Марины Сергеевны, вот и пришлось прибегнуть к вашей помощи. Благодарю.

— Не за что.

Поднимаю глаза к небу, пытаясь удержать рвущиеся наружу обидные злые слёзы, и делаю шаг назад, разрывая между нами с Андреем Владимировичем эту невидимую связь.

— Кстати, целуетесь вы довольно сносно. Плохие у вас были учителя, Виктория.

— Так научите!

Фраза вырывается мгновенно, и я не успеваю прикусить свой язычок.

Главный редактор впивается в меня внимательным взглядом, и слегка покачивая головой, произносит:

— У меня на это совершенно нет времени. Поищите себе другого учителя.

Зверь отрывается от дерева и, накинув пиджак на свои мощные плечи, начинает движение к стеклянным дверям ресторана. Я же провожаю его отрешённым взглядом, пытаясь остановить то бешеное сердцебиение, звенящее в мозгу отбойным молотком.

Завывая, как побитая собака, я сползаю на влажную холодную землю, скользя руками по шершавому стволу дерева, у которого только что стоял этот невозможный мужчина. И уже не в силах сдерживать рыдания, даю, наконец, волю слезам.

Боже, ну я и дура!

Как я посмела надеяться, что этот самовлюблённый эгоист, с самой первой встречи подтрунивающий надо мной, вдруг в меня влюбится?

Зверь он и есть зверь.

Глава 17

Андрей

*****