Единственная дочь

– Уверены, что это не затруднительно для вас? – Вообще-то я рассчитывала на молчаливую поездку с мамой, чтобы продумать план игры для встречи с Лиззи.

– Нет, нам по пути, – отвечает первый близнец, прислоняясь к дверному косяку. – Я собираюсь навестить друзей из мединститута, которые работают здесь в больнице.

Должно быть, это Эндрю.

– О’кей, спасибо. – Я быстро запиваю обезболивающее водой, чай оставляю нетронутым. Выходя из дверей, замечаю маму, которая протирает безупречно чистые полки в гостиной.

– Пока, мама, – говорю я.

– Пока, – говорит она, не поворачиваясь ко мне. Я медлю, но она продолжает убираться, словно меня нет.

– Пойдем, – зовет Пол за спиной. Я отворачиваюсь и иду по дорожке к машине. Эндрю разрешает мне сесть на переднее сиденье рядом с Полом, а сам забирается назад. Очень хочется курить.

Пол наклоняется ко мне и осторожно касается следов от желтого синяка сбоку на моем лице.

– Больно?

– Нет, – отвечаю я. Все практически прошло.

Пол улыбается мне.

– Хорошо.

– Каково это – вернуться домой, странное чувство? – спрашивает Эндрю, в то время как Пол выруливает с подъездной дорожки.

– Просто супер, – отвечаю я, поворачиваясь к нему. У него волосы зачесаны на лоб, а у Пола назад.

Нужно запомнить это – иначе они кажутся идентичными вплоть до веснушек.

– Мы очень скучали по тебе, – говорит он.

Я снова поражена, насколько он привлекателен. Они оба. Я краснею от смущения и поворачиваюсь обратно. А я ведь считаюсь их сестрой.

– Я тоже по вас скучала, – отвечаю я.

– Хорошо, – подает голос Пол. – Мы не хотим, чтобы ты снова ушла.

Я смотрю на его профиль. Как странно, что он говорит такое. Как будто это Бек приняла решение уйти. Потом до меня наконец доходит; я понимаю, почему они так сдержанны со мной. В душе они считают, что Бек сбежала. Вероятно, думают, что она бросила их.

– Я не хотела оставлять вас, – мягко говорю я. – У меня не было выбора.

Они ничего не отвечают.

– Я люблю вас обоих больше всех. – Я стараюсь, чтобы в моем голосе звучало как можно больше боли и любви.

– Мы знаем, – отвечает Пол. – Мы тебя тоже любим.

– Иди сюда! – Эндрю наклоняется вперед и обнимает меня.

– Как сентиментально! – говорит он мне в ухо. Я чувствую легкое покалывание на коже там, где он касается меня, но стараюсь не обращать внимания.

– Ага, я уже думал, Эндрю распустит нюни.

– А сам-то? Я помню, как ты проплакал всю ночь из-за Бек, когда мы были маленькими, – отвечает Эндрю, и оба смеются. Мне это кажется грубоватым, но я смеюсь вместе с ними, не желая потерять новообретенную солидарность.

Пол притормаживает перед маленьким кирпичным зданием белого цвета.

– Увидимся позже, аллигатор! – говорит он. Наверное, это и есть дом Лиззи.

– Пока, ребята! – прощаюсь я и выхожу из машины, испытывая сильное облегчение, что неловкая ситуация завершилась, и неменьший ужас от того, что ждет впереди.

Волнуясь, иду к входной двери и на ходу пытаюсь представить, в какой роли Лиззи хотела бы меня видеть. Я вспоминаю девчонок в школе, у которых были близкие подружки. Не разлей вода, они ходили под руку и обменивались шутками, понятными только посвященным. Да разве такое можно сыграть?

На видео, которое показал мне Андополис, Лиз сказала, что они с Бек были настолько близки, что она заметила даже изменившуюся осанку подруги. Конечно, десять лет разлуки играют мне на руку, но все равно. Это будет по-настоящему тяжело. Я прикидываю, получится ли быстренько курнуть за домом, но Лиз уже распахивает входную дверь – я даже не успеваю постучать.

– Привет, крошка! Я услышала твои шаги. Входи.

Говоря это, она не смотрит на меня, потом резко поворачивается на каблуках. Я следую за ней в дом. Он чудесно обставлен – простая мебель и много картин на стенах.

– Я думала, мы посидим снаружи, но уже прохладно, поэтому я накрыла стол в гостиной.

– Отлично, – отвечаю я, садясь на диван. В центре кофейного столика стоит бутылка красного вина, рядом два бокала. Лиз собирается сесть в кресло напротив меня, но вдруг останавливается.

– Может, ты предпочитаешь белое? У меня в холодильнике есть белое вино, если хочешь.

– Красное подойдет.

– О’кей, хорошо, – успокаивается она и садится. Секундное молчание, потом она снова вскакивает. – Схожу принесу сыр.

Она нервничает и очень старается. Сейчас я рада, что переоделась в более взрослую одежду, прежде чем прийти сюда. Она суетливо возвращается с тщательно подготовленной сырной тарелкой и ставит ее на стол между нами, затем садится, но тут же наклоняется вперед и снова начинает что-то поправлять и перекладывать. Я хватаю ее за руку.

– Лиззи, – говорю я, глядя на нее, – хватит. Это я.

Одно мгновение мы смотрим друг на друга в тишине. Потом она начинается смеяться, немного истерично.

– Твою мать, извини, – говорит она. – Это просто безумие, что я даже не знаю, как себя вести.

– Тогда открой вино, – говорю я.

– Хорошая идея.

Лиззи берет бутылку, отрывает фольгу и начинает закручивать штопор. Я замечаю, что ее руки дрожат, когда она пытается вытащить пробку. Не справившись, она снова начинает смеяться.

– Давай попробую? – предлагаю я.