Единственная дочь

Она улыбалась самой себе, раздумывая, чем заполнить время до одиннадцати вечера. Первым делом нужно выйти из комнаты. Если она просидит здесь весь день, то свихнется, и все закончится тем, что она снова напишет ему эсэмэску, а потом будет чувствовать себя дурой. Отложив журнал, она спрыгнула с кровати и вышла из комнаты. Дверь в комнату близнецов стояла нараспашку, но их не было. Редко представлялась возможность зайти к ним в комнату одной, поэтому она решила воспользоваться случаем. Ей вдруг захотелось заглянуть им под подушки. Она помнила, как ей поручали укладывать их в постель, когда они были маленькие. Как-то раз Эндрю показал ей свою новую игрушку, крохотного пластмассового робота, наверное из киндер-сюрприза.

– Это я положу под подушку. Как зуб.

– Только зубная фея все равно не придет, – добавил Пол.

– Потому что это не зуб? – поинтересовалась она.

– Нет, потому что ее нет. Это мама.

– Правда? – спросила она.

– Да! Разве ты не знаешь? – удивился Эндрю.

Оба уставились на нее, как на круглую идиотку.

– Откуда вы знаете, что это мама?

– Мы видели ее.

Бек не знала, что на это сказать. Ей самой тогда было лет двенадцать, она молча встала, чтобы потушить свет. Она боялась, что они заведут разговор о Сайте.

– Мы ненавидим маму, – сказал один из них в спину Бек; она не поняла, кто именно.

– Что? Почему вы ненавидите маму? – возмутилась Бек тонким, еще детским голосом.

– Потому что она ненастоящая. Только мы с Полом настоящие.

Она явственно видела их нежные маленькие лица, чувствовала чистый детский запах их волос, как будто все случилось на этой неделе. Но теперь она стояла уже не в детской комнате, и если бы заглянула под подушку Эндрю, то вряд ли обнаружила там игрушку или зуб.

Выйдя в палисадник, она осторожно подперла дверь, чтобы та не захлопнулась. Руки у Бек немного тряслись: алкоголь все еще гулял по телу. Велосипедов, которые обычно валялись, опрокинутые, на подъездной дорожке перед домом, не было на месте. У парней будут большие проблемы, если они скоро не вернутся.

Солнце светило вовсю, и Бек, щурясь, пошла вниз по пустой улице. Казалось, что воздух мерцает и переливается перед глазами. Взглянув на горы, она заметила поднимающийся дым, а присмотревшись – и тоненькую красную полоску. Бек ахнула и приложила ладонь ко рту; лесные пожары подобрались уже так близко.

– Все под контролем.

Ее сосед стоял в своем палисаднике, опершись на калитку, и смотрел на Бек. Взгляд более настороженный и тревожный, чем обычно. Интересно, это означает, что он пошел на поправку? Или наоборот?

– Кажется, что пожары совсем рядом, – сказала она.

– Я бы не стал слишком волноваться. Ты не видишь, сколько там наверху пожарных. Вертолеты, встречный огонь. Они делали это уже сотни раз.

– Это хорошо, – ответила она.

Неожиданно ей захотелось спросить его, каково это – сойти с ума. Знает ли часть тебя, что происходит, или ты ничего не замечаешь, пока не окажешься в смирительной рубашке в какой-нибудь клинике. Конечно, если ты беспокоишься, – это уже значит, что все в порядке. Светло-коричневые глаза Макса по-прежнему смотрели на нее. На мгновение ей показалось, что она увидела в них безумие, вспыхнувшее где-то в глубине.

– Ты знаешь, я давно живу по соседству с вашей семьей. – Макс ни на секунду не сводил с нее глаз. Даже не моргал.

– Да, я знаю.

– Ты не единственная. Я тоже это вижу.

Бек еще сильнее бросило в пот, который выходил даже через поры на спине. Все ее тело становилось грязным и мерзким. Он видел, что она сумасшедшая.

– Я не хочу переходить границы, – продолжил Макс, – но, если захочешь поговорить с кем-нибудь, я рядом.

Он не переставал пялиться на нее, не отводил своих как будто намагниченных глаз. Бек чувствовала, как внутри ее закипает злость. Она уже собиралась сказать что-нибудь и остановить его, но тут услышала шелест велосипедных шин по дорожке.

Затем раздался громкий лязг – это братья по привычке бросили велосипеды на бетонное покрытие.

– Парни, где вы были?

– В магазинах.

– Нам можно в магазины!

– Да, но вам нельзя кататься без шлемов, верно?

Она повернулась и посмотрела за забор, но Макса уже не было, защитная дверь-сетка только что захлопнулась за ним.

– Ты собираешься нажаловаться на нас? – спросил Пол.

– Может быть! – ответила Бек, ее голос прозвучал странно. Слова соседа все еще гудели у нее в голове.

– Ну хорошо! – заявил Эндрю. – Тогда мы расскажем маме, что ты пригласила вечером друзей.

– Что? Откуда вы узнали?

– Экстрасенсорные способности! – выкрикнул Эндрю, и мальчики побежали в дом.

Позже в тот вечер, когда остальные домочадцы пошли спать, Бек прибиралась в своей комнате, добавляя последние штрихи. Она расклеивала фотографии, на которых выглядела сексуально и весело, и прятала плюшевых медведей и розовые вещи поглубже в шкаф. Она шантажом заставила близнецов держать рот на замке. Они заключили сделку – Бек не расскажет маме про шлемы и завтра в аквапарке купит мальчишкам столько чипсов и леденцов, сколько они захотят. В конце их, наверное, стошнит, но они сами будут виноваты.