Единственная Джун

– Так странно видеть тебя в баре, – говорит он и взглядом сканирует мое лицо, ненадолго замирая на губах. Я прикусываю нижнюю губу. – Я так давно тебя не видел.

– Я особо и не изменилась на самом деле, – говорю я, заправляя прядь волос за ухо. – Я все такая же максимально скучная и непримечательная. – Усмехнувшись от самоуничижения, я опускаю взгляд на сменную одежду, которую взяла с собой на представление. Я совсем не ожидала визита любви всей моей жизни, поэтому на мне синие джинсы и свободная футболка с надписью Wicked, которую я стянула на талии резинкой. Все лицо покраснело после снятия сценического грима, а волосы залиты лаком и взъерошены, так как на них крепилась голова зебры.

Мой внешний вид просто ужасен, я в шоке, что меня вообще впустили в такое элитное место. Держу пари, что обворожительная улыбка Бранта и глаза Томаса Бодуана[48] подарили нам золотой билет.

Но когда я делаю еще один глоток своего коктейля, то вижу, как эта улыбка исчезает, а глаза тускнеют.

Брант хмурится, берет в руки стакан и крутит его в руке.

– Ты не непримечательная, Джунбаг, – говорит он мне, отводя взгляд и делая маленький глоток. – Шедевр не может быть непримечательным.

В горле встает ком – я не могу ответить.

Он говорит это так непринужденно, так легко, словно не он только что растрогал меня до слез.

– Ты же знаешь, я очень горжусь тобой, – говорит он после пронзительной тишины. Горло перехватывает еще сильнее. Я пытаюсь избавиться от этого чувства.

Я размышляю над его словами, спрашивая себя, почему он говорит так, будто не уверен в нашем будущем.

– Почему ты приехал сюда?

Прежде чем снова посмотреть на меня, он замолкает на мгновение.

– Поли предложил мне работу на Манхэттене. Должность шеф-повара в его ресторане.

Моя первая реакция – чистая радость. Гордость. Я наклоняюсь вперед и обнимаю его за шею, притягивая к себе.

– Боже мой, Брант. Я так счастлива за тебя.

В тот момент, когда я перебираю мягкие завитки на голове Бранта и ощущаю теплое дыхание у своего уха, до меня вдруг доходят его слова. Я закрываю глаза и сдавленно произношу:

– Ты приехал не ради меня?

Я все еще прижимаюсь к нему, не в силах посмотреть в глаза.

Я слишком боюсь увидеть правду, промелькнувшую в ответ.

Брант кладет мне руки на бедра и приобнимает меня легко, но интимно. Его дыхание возле моего уха подрагивает, и я задаюсь вопросом, оказывает ли наша затянувшаяся близость на него такой же эффект, как и на меня.

– Я не хотел ничего загадывать, Джун, – тихо говорит он, наклоняя голову так, что его губы касаются мочки моего уха. – Прошли годы. У тебя теперь совершенно новая жизнь.

– Ты вся моя жизнь. – Я говорю это так, словно только и ждала этого момента несколько лет.

Еще один резкий вздох касается моего уха. Он наконец отодвигается назад, его руки все еще на моих бедрах. Его взгляд поднимается к моему лицу.

– Только потому, что сказал, что буду ждать тебя, не означает, что я ожидал, что и ты станешь меня ждать. Никакого давления на тебя. Я хотел обсудить с тобой предложение, прежде чем принимать его.

– Принимай.

Он морщит лоб:

– Ты уверена, что не хочешь обсудить…

– Нечего обсуждать, Брант. Соглашайся на эту должность.

Вокруг нас звучит фортепианная музыка, Брант скользит пальцами по моим бедрам и замирает на талии. Он глубоко, соблазнительно вздыхает, его взгляд скользит по мне. Его большой палец касается ткани джинсов, что вызывает мурашки на моей коже. Пианист позади нас начинает играть песню Элвиса Can’t Help Falling In Love, и у меня внутри все замирает.

Я закрываю глаза, концентрируясь на других чувствах: ощущение рук Бранта на моих бедрах, его касания… Жар его тела проникает в меня, когда он пальцами проводит вниз по ногам, затем снова скользит вверх, как будто вспоминает мои изгибы. Музыка пульсирует в крови, превращая удары сердца в мелодии, в прекрасные песни о любви. Я чувствую запах сигарного дыма, смешивающийся с ароматом дорогого ликера и чем-то древесным.

И если я погружусь в себя достаточно сильно, я смогу почувствовать вкус его поцелуя.

Когда я распахиваю глаза, Брант смотрит на меня, золотистый жар его глаз затмевает приглушенную зелень. В них горит огонь. Знакомое пламя разгорается.

Мы оба тяжело дышим, находясь в этой интимной позе: его руки на моих бедрах, мои ноги на перекладине его стула, колени между его ног.

Тишина сгущается, напряжение нарастает.

Взгляд Бранта останавливается на моих приоткрытых губах. Он стискивает зубы, говоря:

– У меня есть для тебя подарок.

– О, я… – Я облизываю губы, наблюдая, как он следит за этим жестом. – Я думала, что ты это мой подарок.

В его взгляде вспыхивает легкая улыбка, но она исчезает, когда пьянящий туман становится все гуще, поглощая нас обоих.

– Повернись.

Услышав его голос и просьбу, я будто оказываюсь под гипнозом или дурманом. Моргая сквозь дымку, я киваю, поворачиваясь к нему спиной.

Моя кожа гудит в предвкушения, я зажмуриваю глаза, чувствуя, как он приближается ко мне. Тепло его кожи проникает сквозь мою хлопковую рубашку, после чего я чувствую, как он застегивает украшение у меня на шее.