Единственная Джун

Брант поправляет мои длинные волосы и перекидывает их через плечо. Его губы опускаются к моему уху, когда он шепчет:

– Это заставляло меня думать о тебе, Джунбаг. Наконец расправившей свои крылья. – Он целует меня в шею, и я вздрагиваю. – Лети свободно.

Я опускаю взгляд и касаюсь пальцами кулона, висящего на изящной цепочке. Дыхание сбивается, эмоции борются с желанием, пока Брант продолжает целовать мою шею, руками скользя вниз по телу и обвиваясь вокруг моей талии.

Это миниатюрная синяя птичка.

– Мне… мне очень нравится, – лепечу я и невольно откидываюсь назад, спиной касаясь его груди. Мурашки пробегают по коже, когда он втягивает носом воздух, а затем скользит губами по моей шее, переходя к уху. – С-спасибо.

Он крепче сжимает мне талию, пальцы впиваются в меня, когда он выдыхает.

– Я остановился в отеле.

Мои бедра автоматически сжимаются.

Я чувствую, как становлюсь мокрой, по коже ползет горячий румянец.

Я представляю, как он забирает меня к себе в номер и показывает мне, насколько сильно он по мне скучал за последние два года.

Я тихонько говорю, поворачиваясь на табурете и находя его глаза:

– Я готова, когда ты будешь готов.

Брант крепко сжимает меня, осмысливая мой ответ; его глаза загораются от откровенного возбуждения. Он прикусывает нижнюю губу, обдумывая подтекст, и взглядом скользит по моему лицу, останавливаясь на приоткрытых губах.

Затем он отворачивается от меня и делает последний глоток своего скотча. Брант кладет несколько купюр на стойку и поднимается, снова поворачиваясь ко мне. Его взгляд все еще горит намеками того, что ждет впереди.

Он берет меня за руку.

И берет всю мою жизнь.

Глава тридцать восьмая «Сначала мы»

Джун, 21 год

Как только дверь гостиничного номера закрывается, Брант поворачивает меня, прижимая к себе. Из меня вырывается хриплый вздох. Одна его рука упирается в дверь прямо над моей головой, а другая проводит по моему телу: от бедер до талии, а далее от груди и прямо к шее. Он приковывает взгляд к моему рту и большим пальцем касается нижней губы, слегка оттягивая ее вниз.

Мое тело выгибается навстречу ему.

– Джун… – Он шепчет мое имя, прерывисто дыша, его большой палец проскальзывает между моими губами, заставляет мой рот приоткрыться. – Я скучал по твоему рту.

Все, что я могу сделать, – это всхлипывать, пока между ног пульсирует и тянет от желания.

– Я скучал по тому, как ты произносишь мое имя, и по тому, как ты смеешься, – говорит он и наклоняется, целуя меня в шею, в щеку, пока его губы не замирают в сантиметре от моих. – Я скучал по вкусу твоих губ, особенно когда ты пользуешься блеском, который на вкус как вишневый пирог. Я скучал по стонам, которые ты издаешь, когда кончаешь.

Он убирает большой палец с моих губ, и, прежде чем отчаянная мольба успевает вырваться из моей груди, он целует меня. Мои губы снова принадлежат ему, как в тот момент, когда мы стояли в том коридоре на выпускном и я открыла дверь в неизбежность. Прелюдии к тому, чему суждено было случиться.

Судьба, упакованная в обертку греха.

Но это больше не кажется неправильным. Его руки на моем теле не кажутся преступными, а его губы на моих не кажутся счастливой случайностью.

Брант словно тает, когда прижимается мягким поцелуем к моим губам, задерживаясь на мгновение, как будто он принимает этот момент – этот неизбежный, предначертанный, роковой момент. Момент, который подтверждает, что мы никогда не были чем-то неправильным. Наша история любви никогда не была неправильной.

Мы просто ждали нужного момента, когда все станет правильным.

Брант вздыхает, и это звучит как жажда, как чистое облегчение; затем он со стоном прикусывает мою нижнюю губу. И когда он отчаянно и по-собственнически кладет ладони мне на щеки, наши губы размыкаются, а языки переплетаются. Я дрожу от этого. Мы стонем. Его язык скользит по моему, и я посасываю его, наслаждаясь тем, как Брант прижимается ко мне бедрами, а его эрекция упирается мне в низ живота.

Он отстраняется, чтобы стянуть мою футболку, и моя грудь, прикрытая лифчиком, становится новым призом для его языка. Голубое кружево вмиг сползает с меня, будто пять секунд на расстегивание застежки – это целая вечность.

Брант целует мой сосок, и все мое тело выгибается вперед, жаждая его горячего языка. Мои пальцы впиваются ему в затылок, прижимая к груди. Прикусывая меня, он опускает руку к пряжке ремня и небрежно начинает расстегивать его.

– Ты нужна мне, – шепчет он в мое декольте, проводя языком вверх. – Ты нужна мне сейчас.

– Так возьми меня, – говорю я, руки дрожат, когда я тянусь к пуговицам на его рубашке.

Ремень болтается на бедрах, маня меня. Он принимается поспешно расстегивать каждую пуговицу, параллельно смотря на меня своими пылающими глазами. В тот момент, когда расстегивается последняя пуговица, я стягиваю рубашку с его плеч и провожу ладонями по его крепкой груди.