Единственная, или Семь невест принца Эндрю

Глаша решила, что у Зурим всё под контролем, и немного отошла от двери – размять спину. Ещё с полчаса из комнаты доносились спокойные голоса восточной красавицы и Лаймиетты, и Глафира совсем расслабилась. Правда, через какое-то время Зурим и малышка почему-то перешли на шёпот. О чём говорили, слышно не было, но интонации восточной красавицы стали взволнованными, и Глаша поняла: Зурим снизила голос, потому что в истории наступил кульминационный момент и пришло время немного нагнать на малышку страху. Шёпот становился всё драматичнее и драматичнее, и Глаша даже стала побаиваться, как бы Зурим не переборщила с трагизмом.

Прошло ещё несколько минут и к шёпоту добавились странные звуки, подозрительно напоминающие всхлипывания. Чёрт! Похоже, Зурим всё-таки слишком увлеклась, пытаясь сделать историю страшной. Глаша решительно распахнула дверь и вбежала в комнату.

Лаймиетта сидела на коленках у восточной красавицы, прижавшись к ней и крепко обхватив ручками. Обе горько рыдали. Ой, как всё запущено-то. Ну, ладно малышка, но Зурим-то почему слёзы льёт?

– Девочки, в этой сказке, вообще-то, хеппи-энд. Все живы остались. Ну, кроме главного гада, разумеется, – попыталась Глаша прекратить горестные всхлипывания.

Но слова не возымели действия.

– Лаймиетта, – Глафира подошла к девчушке и погладила по кудрявой головке. – Ну, чего ты плачешь, зайчик? Красную Шапочку жалко? Но с ней же ничего плохого не случилось.

– Нет, мне Зурим жалко, – ответил ребёнок и прижался к восточной красавице ещё плотнее.

– Почему? – опешила Глаша.

– Потому что у неё никогда не будет такой же милой дочки, как я.

Обе зарыдали с ещё большим отчаянием, но для Глаши картина начала понемногу проясняться. Сквозь слёзы Зурим поведала, что, послушав историю про Красную Шапочку, Лаймиетта попросила новую сказку. И Зурим рассказала ей про ещё одну девушку. Про ту, которой небеса не нашли суженого и ей пришлось искать его в другом мире. Но и в этом другом мире с ней приключилась новая напасть. Она влюбилась в прекрасного рыцаря, но им не суждено быть вместе. Её вернут в родной мир, где у неё никогда-никогда не будет семьи и никогда-никогда-никогда не будет дочки, такой же милой и прелестной малышки, как Лаймиетта.

– Эх, Зурим, Зурим, а другую сказку ты ребёнку рассказать не могла?

– Я хотела, но смотрела на этого ангелочка и мысли были только об одном. О том, что у меня никогда не будет…

И обе снова зарыдали.

– Что происходит? – в дверях показался Крайс. – И почему вас на минуту одних нельзя оставить?

Следом за ним в комнату вошёл Бриус.

– Лайми, котёнок, что случилось? – встревоженно спросил он. – У тебя что-то болит?

Девчушка спрыгнула с коленок восточной красавицы и понеслась навстречу фитнес-тренеру, чтобы через секунду оказаться в его руках.

– Папа, папочка, – она обняла его за шею, доверчиво положила головку на плечо и, всхлипнув, жалостливо произнесла. – Такая сказка про Зурим грустная.

Папа??? Глаша опешила. Неожиданно. Вроде бы малышка утверждала, что её родителя зовут не Бриус. Или у этого парня, что нежно прижал кроху к себе, другое имя?

Эх, бедная Зурим! У неё ещё больше проблем, чем предполагалось. Угораздило же красавицу влюбиться в Бриуса, который мало того что не принц Эндрю, так ещё и не Бриус, и к тому же женат.

Глава 26 Портрет престолонаследника

Наблюдать за продолжением педагогического конкурса Глафира и Зурим не стали – вернулись в свою комнату. Восточная красавица была слишком расстроена, и Глаше не хотелось, чтобы претендентки видели её слёзы.

Надо было сначала успокоить подругу, но что сказать в утешение, Глафира не знала. Что, вообще, можно посоветовать девушке, влюблённой в женатого парня?

Зурим маленьким несчастным комочком притаилась в кресле, а Глаша расхаживала по комнате и интенсивно думала.

– Слушай, Зурим, а может, выбрось ты этого Бриуса из головы. Свет клином на нём не сошёлся. Других парней, что ли, нет?

Глафира выразительно взглянула на восточную красавицу. В её бездонных глазах, затянутых пеленой слёз, светилось, что именно на Бриусе свет клином и сошёлся и других парней в природе не существует.

– Вон, лучше приглядись повнимательнее к Эндрю, – не сдавалась Глаша. – Чем он тебе плох? Умный, интеллигентный… – тут она сделала паузу, старательно пытаясь отыскать ещё какую-нибудь положительную черту принца, – в очках, что опять же говорит о его уме.

Нет, очки для Зурим явно не были аргументом, она продолжала горько вздыхать. Глафира плюхнулась в соседнее кресло и взяла руку восточной красавицы в свою. Сердце сжималось, так жалко было это ласковое трогательное создание с патологическим невезением. Что-то дневные и ночные светила совсем потеряли интерес к судьбе своей подопечной. Но Глаша бросать подругу на произвол равнодушных светил не собиралась. Мозги продолжали интенсивно работать. Неужели единственное, чем можно помочь Зурим, это сочувствие?

Подруги долго сидели молча. Наконец восточная красавица произнесла тихо и обречённо: