Единственная, или Семь невест принца Эндрю

Нет, нет и нет! Такие мысли надо категорически гнать. Ни к чему хорошему они не приведут. Глафире через пару недель домой возвращаться, к привычной жизни. Привязаться к кому-то и уж тем более серьёзно увлечься – глупость несусветная. Лишние негативные эмоции при расставании.

Никакой второй куплет Глаша петь не стала. И даже смогла заставить себя не смотреть, какая немая просьба вспыхнула в глазах Крайса, стоило закончить музицировать. Усилием воли переключилась на другие мысли – о Зурим и о том, как ей помочь. Ведь пришла к хромейстеру именно за этим. Первый шаг в деле обеспечения подруги счастьем уже сделан, но этого мало. То, что Бриус-Сильвий на данный момент оказался не женат, – замечательно. Но теперь надо понять, как сделать так, чтобы его женой стала Зурим.

Пока Крайс пребывает в прекрасном настроении после прослушивания своей любимой песни, нужно вытянуть у него ещё немного информации.

– А если одной из девушек-претенденток понравится Сильвий и, предположим, и Сильвию понравится эта девушка, она сможет остаться в Дарлите? – спросила Глаша в лоб.

Резкая смена темы вывела Крайса из приятного транса. Улыбка как-то погрустнела. Но от вопроса он не ушёл:

– Боюсь, что нет. ООМ дал разрешение оставить в Дарлите только одну девушку – избранницу принца Эндрю.

Глаша знала ответ. Об этом ООМ и его дурацкой миграционной политике Крайс рассказывал ещё в прошлый раз. Но всё же очень надеялась на какую-нибудь лазейку в законах.

– И что, нет совсем-совсем никакой возможности?

– Зачем вам? – удивился настойчивости Глафиры Крайс. – Вам понравился Сильвий и вы хотите остаться?

– Вот ещё, – фыркнула Глаша. – Мечтаю об одном – поскорее вернуться домой.

– Ах, да, – с грустной иронией сказал Крайс, – как же я забыл. Именно поэтому с таким упорством стараетесь все конкурсы провалить. Значит, информация для Зурим?

– Это чисто теоретический вопрос.

– Чисто теоретический… – усмехнулся хромейстер. Подумал немного, потом ответил: – Вижу только один вариант. Если принц Эндрю не выберет ни одной претендентки, то ООМ может разрешить остаться кому-то из девушек, если на то будут веские причины.

– А влюблённость в Сильвия – веская причина?

– Боюсь, нет.

Чёрт! Задача сильно усложнилась. И дело даже не в том, что ООМ может посчитать влюблённость не достаточным основанием для разрешения остаться. Дело в том, что вряд ли принцу Эндрю не понравится никто из девушек. Насколько Глаша успела заметить, тот уже начал проявлять симпатию к Киприс. Оно и понятно – оба такие заумные. Да и другие девушки получали время от времени одобрительные кивки от очкарика. Совершенно очевидно, что он не собирается оставаться холостяком.

Теперь даже до конца непонятно, какой тактики придерживаться Зурим. Пытаться проваливать все конкурсы, чтобы выбор Эндрю пал на кого-то другого, а значит, отправиться домой, – не выход. Но и пытаться выигрывать конкурсы, чтобы Эндрю выбрал её, – тоже не вариант.

Глафира вышла от Крайса в растерянности. Ситуация выглядела патовой. Хотя Глаша не из тех, кто вот так просто сдаётся. У неё оставалась твёрдая уверенность, что какое-то решение должно найтись.

Когда Глафира дошла до развилки и свернула в своё крыло, боковым зрением заметила, что кто-то проскользнул в нескольких метрах от неё и направился в сторону апартаментов Крайса. Любопытство заставило вернуться и украдкой подглядеть, кто же это собрался наведаться к хромейстеру.

Глаша тенью шмыгнула за колонну. Со своего наблюдательного поста ей хорошо было видно, как к двери Крайса подходит Сапфира. Нет, ну надо же – снова она! Что-то мулатка зачастила к хромейстеру. Не нравилось это Глаше. Категорически не нравилось. Что любительнице змей нужно? Видимо, выведывает какую-то информацию. Не поболтать же по-дружески она ходит. Хотя кто эту Сапфиру знает? Может, и просто поболтать. Запала на Крайса, вот и шастает к нему каждые пять минут.

Глаша заставила себя оторваться от колонны и направилась к себе. Ей до похождений мулатки в апартаментах хромейстера не должно быть никакого дела.

Когда за Глафирой захлопнулась дверь, Крайс переместился с диванчика за письменный стол. Но работать с документами не мог – в голову лезли мысли, которым сам удивлялся. Первая и самая нелепая: вернуть Глашу под каким-нибудь предлогом, чтобы ещё о чём-нибудь с ней поболтать. Или не поболтать – пусть бы просто сидела вот тут, на диванчике, чтобы он мог смотреть на неё: как она улыбается или, наоборот, хмурится, как идёт в атаку, когда дело касается подруги. Ух, как вспыхивают её глаза в такие моменты! Какое же это удовольствие дразнить её, ныряя в этот обжигающий взгляд.