Единственная любовь. Метка убийцы Богов

―В самом деле, кто бы говорил. Сам-то сколько раз рвал отношения с Офелией? И вообще, именно от тебя я меньше всего ждал лекции о долге и морали.

―Мы с Офелией договорились остаться друзьями, а вы с Касдэей? Слышал людскую поговорку, «Не гадь там, где ешь»? Она ненавидит тебя. Вы продолжаете маячить друг у друга перед глазами, и выкинуть тебя из головы она не может. Если ты попробуешь проделать то же самое с Офелией, я наложу на тебя проклятие, так и знай! Ну, желаю тебе весело провести время в твоей людской глухомани! До связи, придурок! ―прервав молитву, Ноэль вернулся на свою вечеринку.

После этого разговора я почувствовал себя мерзавцем, а ведь ничего плохого я не сделал. Боги и Богини сходятся и расходятся каждый день. Лирандэль… милая, правда, очень милая. И добрая. Умная и рассудительная. Мне нравились наши беседы по душам. Но в этих отношениях с самого начала не хватало искры, не было страсти. И так и не появилось. Что же я мог поделать с этим?

Я постарался по возможности смягчить удар ‒ мы с Лирандэль остались друзьями после расставания. Но она продолжает переживать, продолжает тосковать по мне. И с этим я тоже ничего не могу поделать.

Нэй тоже втайне осуждает меня. Он считает, что я не должен морочить девушкам голову ‒ если я не готов к серьезным отношениям, то их и начинать не стоит. Он так и не простил мне разбитого сердца Касдэи. А еще его несколько уязвила эта ситуация, мол, для того, чтобы привлечь и удержать девушку, недостаточно быть просто хорошим, надежным, любящим парнем. Нужно быть таким придурком, как я.

А теперь и Ноэль, Ноэль решил провести со мной воспитательную беседу! Это уму непостижимо!

Но если бы я вдруг решил остепениться, где бы я стал искать ту самую девушку? Может, ее и в природе не существует. А не продолжить ли мне лучше быть тем, кто я есть – искателем приключений во всех смыслах этих слов?

Темный ночной дух. Я хмыкнул. Пожалуй, больше всего меня в этом хобби привлекает возможность прожить не одну, а тысячу разных жизней – я могу перевоплотиться в кого угодно, могу быть кем угодно. Мир людей хаотичен, разнообразен, необычен – да-да необычен. Скучно мне здесь бывает редко.

Кем я могу быть в Элирии? Богом Кайэлем, посещающим одну вечеринку за другой? От такой жизни мухи дохнут. Я предпочитаю жизнь темного ночного духа.

Сегодня люди празднуют Середину Лета, и я подумывал к ним присоединиться. Кем я буду на этом развеселом нехитром деревенском празднике? Проезжим путником, купцом из соседнего герцогства? Каем, графом Камбрийским? Я улыбнулся в предвкушении очередной авантюры.

Я неспешно приближался к деревенской площади, продолжая раздумывать о личине, которую собирался примерить на себя. Звуки скрипок и барабанов, топот ног танцующих крестьян, залихватские застольные песни и пьяные выкрики стали слышны громче.

Внезапно из толпы вынырнули две фигуры, мужская и женская, и, приглядевшись к мужчине, я с удивлением узнал в нем второго сына Оберона, герцога Анделийского – он был переодет крестьянином. Видно, не мне одному нравится играть роли! Впрочем, вряд ли ему удастся надолго сохранить инкогнито, учитывая, что эта деревня принадлежит его отцу.

Мимоходом заглянув в его сознание, я понял, что Эндур и не пытался никого обмануть своим внешним видом, целью этого маскарада было завоевание девушки, той самой, которую он вел за собой в темноту – все его мысли были поглощены ею.

Много месяцев он впустую добивался ее благосклонности, но хитрая бестия лишь дразнила его, водила за нос, играла с ним. Соблазняла своими взглядами, невзначай оброненными фразами и чувственными движениями. Эндур давно потерял покой и сон. Все, о чем он мог думать – ее губы, ее бедра, ее улыбка, полная лукавого озорства.

Но сегодня ему, наконец, должно было повезти – весь вечер он подливал вино негодяйке в кубок.

Остановившись за несколько домов от площади, я решил понаблюдать за сладкой парочкой. Было во всем этом что-то гнусное – стоило проверить, насколько обоюдно желание этих двоих. Молчаливым свидетелем изнасилования мне быть не хотелось.

Заглянув в сознание девушки, я обнаружил, что она была трезва, как стеклышко! Весь вечер она выливала вино в траву – вот уж, и впрямь, хитрая бестия! Впрочем, особого коварства в образе ее мыслей я не заметил. Девушка знала, что Эндур хотел ее напоить, но, тем не менее, была не против весело провести с ним время. Она позволила прислонить себя к стене и поцеловать.

Мне все еще было немного любопытно, повезет-таки незадачливому ухажеру или нет, но и нарушать уединение этих двоих я не собирался. Я продолжил, было, свой путь к центру деревни, но тут что-то снова привлекло мое внимание.

Сын герцога успел раздеть крестьяночку по пояс и облапать ее всю, и девушке это явно не понравилось ‒ она била его кулаками в грудь и пыталась вырваться. Но она была слишком слабой в сравнении с этим здоровенным бугаем. Закричать или как-то привлечь внимание остальных крестьян девушка не пыталась – и ничего удивительного, слишком уж постыдной была эта ситуация, чтобы предавать ее огласке.