Единственная моя

Оставить свое грязное прошлое там, где ему и надлежит остаться, – в том же самом прошлом. Разумеется, образцом добропорядочности ему никогда не стать. Респектабельность – чересчур тяжкое бремя, и совершенно очевидно, он к нему не готов. Но он делает все, что может. Вся беда заключается в том, что время уходит, а ему позарез нужны деньги. Возможно, именно поэтому Майлз ответил на это идиотское приглашение приехать в Девонсуик. В глубине души он надеялся, что Эмили Девоншир изменилась в лучшую сторону и решила вновь заполучить его. Майлз даже подумал, что на этот раз не станет так сильно упираться. Приданое девчонки, несомненно, стоит целого состояния, и тогда было бы чем заткнуть рты кредиторам...

Если бы только дело обстояло именно так.

Майлз окинул взглядом лорда Девоншира, который сидел в кресле у камина. Старик сделал ему предложение, от которого глупо отказываться, учитывая его крайне затруднительное финансовое положение. Но жениться на шлюхе только для того, чтобы прибрать к рукам ее приданое? Боже милостивый. До чего он докатился!

– Как я уже сказал... – Девоншир прочистил горло и откинулся на спинку кресла. Его мясистые пальцы нетерпеливо барабанили по подлокотнику. – Не секрет, что репутация Оливии пострадала.

«Это, – подумал Майлз, – еще мягко говоря».

– Но девушка не без достоинств. С тех пор как умерла жена и мое здоровье ухудшилось до такого прискорбного состояния, Оливия весьма успешно управляется с делами в Девонсуик Холл. До своего довольно продолжительного пребывания на континенте она вполне грамотно вела хозяйство – у нее математический склад ума. Да, в самом Деле. Правда, нельзя сказать, что такое качество приветствуется в моем кругу, но учитывая ее другие недостатки... – Он выпятил губы в раздумье. – Как бы это сказать?

Майлз прищурился, безуспешно пытаясь вспомнить Оливию Девоншир. Их пути тогда едва пересеклись.

– Моя дочь отнюдь не красавица, хотя и не безобразна, – поспешил добавить Девоншир. – Просто... ну... непримечательна. Короче говоря, такой человек, как вы, счел бы мою старшую дочь более чем подходящей партией.

– Подходящей, за исключением ее ошибки?

«Ошибка» Оливии Девоншир дала выход ярости где-то на расстоянии. Морщинистое лицо лорда Девоншира было непроницаемым.

Майлз медленно поднялся. Жара в темной комнате была удушающей, голова гудела. Тепличные цветы, украшавшие несколько столов, и их упоительный аромат, смешиваясь с видом прозрачной кожи лорда Девоншира, вызывали нежелательные позывы в животе Майлза. Он подумал о том, что пожалуй, стоит распахнуть окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Но это будет дурным тоном. И кроме того, когда игрок не уверен в своих картах, а ставка – его жизнь и средства существования, он не спешит раскрываться.

Сунув руки в карманы, Майлз сосредоточился на своем отражении в окне, наблюдая, как его губы растягиваются в сардонической улыбке, столь характерной для Уорвиков. Пусть он не унаследовал ни денег, ни земли отца – графа Уорвика, но он стал наследником внешности и темперамента Джозефа.

Не оборачиваясь к хозяину, Майлз спросил:

– А скажите, ваша милость, что именно вы имели в виду под «таким человеком, как я»?

Кресло скрипнуло. Майлз наблюдал за отражением лорда Девоншира в стекле, когда старик подошел к нему сзади.

– Майлз... – Девоншир улыбнулся, понимая, что называя своего собеседника так, выказывает явное неуважение. – Вы человек без титула. Без наследства. Простите мою откровенность, но, строго говоря, вы являетесь незаконнорожденным отпрыском графа Уорвика и его парижской любовницы. У вас не было ничего до тех пор, пока ваш сводный брат Дэмиен не передал вам родовое имение Уорвиков, и то лишь благодаря тому факту, что он с семьей вскоре перебирается в Америку. Вам нечего предложить порядочной, благовоспитанной девушке, и тем не менее вы явно надеетесь возобновить ухаживание за моей дорогой невинной Эмили.

Майлз ответил на отраженный взгляд Девоншира холодной, непроницаемой улыбкой и невольно поднял бровь. У него чесался язык сказать этому старому кретину, что «ухаживание» не совсем то, что у него на уме, и что его «дорогая» Эмили отнюдь не невинна.

– Всем известно, что Брайтуайт Холл пришел в полный упадок. Известно также, что вы безуспешно пытаетесь возродить те старые, явно отработанные рудники, от которых ваш брат отказался как от безнадежного предприятия. Не говоря уже о ваших карточных долгах в Лондоне и Париже. Поговаривают, что вы имеете пагубную склонность к азартным играм и не упускаете случая наведаться в игорный притон, когда выпадает возможность. Ваш долг неуклонно растет, а ваш кредит, говорят, полностью закрыт. Вы больше не можете выплачивать жалованье, и только за последнюю неделю трое из ваших слуг сбежали от вас.

Майлз медленно повернулся к Девонширу. Рот старика скривился в злой усмешке.

– Если вы женитесь на моей дочери, приданое будет достаточно большим, чтобы покрыть все ваши долги и помочь вам продержаться в течение последующих нескольких лет. Если, конечно, вы будете разумно распоряжаться им.